На протяжении всей истории своего развития - от первобытной общины до суперсовременной демократии - общество решало одну и ту же задачу: как выбрать и поставить во главу племени, орды, государства самого умного руководителя? Решало, решало, да так и не решило.
роблема выбора с каждым новым шагом развития цивилизации становилась всё более запутанной. Наверняка в первобытной общине избиратели были ближе к истине. Там выбирали самого сильного и, что куда более важно, - самого благородного, то есть человека, способного бороться за благо доверенного ему рода. Потом, с появлением частной собственности, благородство уступает место богатству. Кому, если не самому богатому, руководить толпой плебеев? Ум и богатство становятся синонимами. Умён тот, кто сумел нажить состояние. И в этом есть большая доля исторической правды, ибо ум есть не что иное, как биологическая система для непрерывного вычисления своей собственной выгоды. Жизнь начинается там и тогда, где и когда белковые образования начинают отличать выгодную среду обитания от невыгодной. Поэтому критерий оценки уровня развития любой биологической системы один: умён тот, кто лучше других умеет извлекать личную выгоду из окружающей среды. Вторгаться в этот всеобъемлющий закон живой природы, нарушая естественный отбор, весьма опасно и чревато непредсказуемыми последствиями. Лозунг: все люди от роду равны и должны жить одинаково хорошо - в своей основе неверен. Природа не клонирует, одинаковых организмов не создаёт. На то она и живая. Абсолютное равенство - это конец развития, смерть.
Умён тот человек, кто быстрее других наживает состояние, богатеет за счёт бездельников и глупцов. Умён тот солдат, который дослужился до генерала. Тот учёный, который стал академиком. Тот чиновник, который стал министром, и тот министр, который стал президентом. Словом, везде, в любой сфере деятельности, умники создают свою вертикаль и требуют от своих подчинённых неукоснительного соблюдения субординации по принципу «я начальник - ты дурак». За пределами любой профессиональной вертикали остаются глупцы. Да, собственно, и внутри самой вертикали, несмотря на то, что среди низших военных чинов найдутся десятки, а то и тысячи офицеров умнее и толковее Верховного главнокомандующего. Как и среди простых учителей немало людей способнее академиков и министров образования.
Поэтому ни одна из ныне существующих профессиональных иерархий не является объективным критерием в оценке индивидуальных умов, ибо такого критерия не существует. Сумел, нажил состояние, стал академиком, генералом (неважно каким путём) - значит умница. Не сумел - значит пеняй на себя, нечего валить на других и жаловаться на объективные обстоятельства. Всё так, если бы не одно обстоятельство. Человек не может существовать вне социума. Поэтому с появлением общества меняются и критерии оценки его ума. На что направлен его талант, его поиск личной выгоды - на ограбление, убийство старухи (как у Раскольникова)? Это ведь тоже личная выгода. Причём сотни тысяч молодых людей, проявляя завидную смекалку и находчивость, еже-дневно грабят и убивают ни в чём не повинных людей. Глупцами их не назовёшь. Порою они во много раз умнее своих преследователей - полицейских и прокуроров. Многие их них, разбогатев, становятся министрами, премьер-министрами, занимая самые высокие места в любой иерархии. Значит, первоначальный наш критерий - ум (этот биологический механизм поиска личной выгоды) - противоречит самому понятию «общество». Получение личной выгоды за счёт окружающей среды приводит самого талантливого искателя в противоречие с обществом. Человека, который стал министром, президентом, академиком, дабы нажить личное состояние, умницей не назовёшь. Он наносит вред не только окружающим, но и самому себе. Обществу интересен лишь тот, ум которого направлен на благосостояние всех, носитель так называемого «благородного разума».
Благородный разум - явление редкое, индивидуальное. Встречается главным образом у людей свободных профессий - художников, музыкантов, писателей, учёных. Их прорыв к вершинам государственной власти, военной иерархии - явление крайне редкое, ибо борьба за власть поедполагает использование всей гаммы пороков, не имеющих ничего общего с благородством разума. Поэтому благородные политики «сгорают» в самом начале пути. Дабы этого не случилось, они в самом начале пути должны сделать выбор: либо отказаться от борьбы за власть, либо отказаться от благородства и принять на вооружение методы своих неблагородных противников, сохраняя при этом про запас свои благие намерения приносить народу добро после захвата власти.
Так, собственно, родились идеи макиавеллизма. Суть их примерно такова: реализовывать великие идеи на благо всего общества без власти невозможно, добраться до власти благородным способом тоже нельзя, посему первичной является сама идея. Если движущей силой общества является благородная идея, то тогда благородная цель оправдывает любые средства, ибо без насилия невозможно осуществить ни одно благородное начинание. Подхваченная его последователями, идея итальянского политика Макиавелли - цель оправдывает средства - породила фашизм, нацизм, глобализм, исламский фундаментализм и многие другие беды современного общества.
Дело в том, что благородство, как поиск личной выгоды через подъём и совершенствование благосостояния всего общества, ещё не вошло в кровь и плоть коллективного подсознательного. Там всё ещё, как и пять тысяч лет тому назад, властвует эгоизм - повсеместный поиск идивидуальной выгоды, в том числе и за счёт окружающих.
Такова наша генетическая суть, наработанная на протяжении всей предыдущей истории. С ней человек рождается и умирает. Благородство ума - это приобретённое в процессе индивидуальной жизни качество, не имеющее генетической опоры в коллективном подсознательном. И тем не менее оно существует в коллективном сознании общества.
Видимо, действительно, человек - это такая биологическая система, состоящая из двух взаимозависящих компонентов зла и добра, альтруизма и эгоизма, сбалансированных таким образом, что ни один из них одержать окончательную победу не может. Временная победа добра в обязательном порядке ведёт к торжеству зла, к разгулу на какое-то время загнанного в бутылку джинна насилия. Как иначе объяснить разгул инквизиции после многовековой просветительской деятельности христианства, увенчавшейся Возрождением, появление фашизма в Германии - после расцвета немецкой классической философии, литературы, музыки, после Гегеля, Канта, Гёте, Моцарта? Как понять появление Хичкока, фильмов ужасов после Феллини и итальянского неореализма? Почему жёлтая литература криминальных бестселлеров, в буквальном смысле слова, смела с книжных прилавков всю мировую классику?
Видимо, только потому, что современной цивилизации удалось сделать человека чуточку добрее, чем он был до появления христианства. Разгул зла - это стремление общества восстановить нарушенный баланс зла и добра и наоборот. После кровопролитных войн люди становятся добрее. Вряд ли бы русский кинозритель в 1945 году, по окончании войны, спешил бы в кино смотреть американские супербоевики и наслаждаться пролитой кровью убитых пуленепроницаемым Терминатором парней.
Следовательно, человек, как и общество, постоянно балансирует на грани зла и добра. Постоянная борьба этих двух противоположностей является основной движущей силой как личности, так и общества. Прекращение этой борьбы означает не только конец развития, но и всеобщий хаос, предшествующий коллапсу. Раз так, раз зло и добро сосуществуют как движущая сила общества, то само понятие свободы, прав человека вызывает целый ряд недоумений. Свободу от чего? От самого себя, от добра, тормозящего порывы насилия? Прежде чем говорить о свободе личности, необходимо разобраться в самой сути человека. Его поведением до сих пор, как и сто тысяч лет тому назад, управляет архетип постоянного поиска своей личной выгоды. Поэтому освобождение личности, в абсолютном значении этого слова, означает освобождение зла. Общество на то и существует, чтобы ограничить свободу личности, загнать в бутылку джинна насилия. Но это уже другая тема.
Давайте вернёмся к тому, с чего начали: кому труднее - умному среди глупцов или же наоборот. Итак, разделение общества на умных и глупцов началось с формирования общества, то есть вертикали власти: рода, племени, государства - любой. Сам факт разделения людей на управляющих и управляемых лёг в основу такого разделения. Управляемые - это толпа плебеев, которая, точно лошадь в упряжке, должна слушать команды своего кучера. В повседневной жизни, за пределами вертикали власти, среди рабочих и крестьян вопрос о том, кто умнее, не стоит так абстрактно и остро. Понятие ума связано с профессиональной деятельностью. Хороший пахарь, садовод, токарь, водитель, лётчик, умелец, строитель, мастер-золотые руки - примерно так общество определяет достоинства людей, занятых в производстве материальных благ. Абстрактные определения вроде: умнейший из умнейших, о, это голова! - народ бережёт для власть имущих, как правило, не имеющих какой-либо профессиональной сноровки. И именно они, профессиональные невежды, управляют обществом, требуют со своих подчинённых неукоснительного признания своего интеллектуального превосходства. Как должны в таком случае вести себя подчинённые - признавать или не признавать интеллектуальное превосходство своего начальства независимо от уровня их интеллекта - об этом более подробно в следующем номере нашей газеты.
На протяжении всей истории своего развития - от первобытной общины до суперсовременной демократии - общество решало одну и ту же задачу: как выбрать и поставить во главу племени, орды, государства самого умного руководителя? Решало, решало, да так и не решило. Итак тот, кто у власти, всегда должен быть умнее своих подчиненных, независимо от того, есть ли у него, начальника, какие-либо практические достижения, подтверждающие его интеллектуальное превосходство за исключением умения делать себе карьеру, вытесняя своих потенциальных конкурентов. Это, пожалуй, единственная в своем роде специальность, обеспечивающая управленцам интеллектуальное превосходство, - специальность, не создающая никаких материальных ценностей, но без которой общество существовать не может.
Я сумел - я пробил себе дорогу, я - твой Робинзон, ты - мой Пятница. Ты должен слушаться моих указаний - такова логика всех управленцев. Но Робинзон - только по отношению к нижестоящему Пятнице. Для вышестоящего начальства - он такой же Пятница. Поэтому принципиально важное значение приобретает вопрос, как должен вести себя Пятница с Робинзоном. Сможет ли он говорить ему в глаза правду? В частности, сможет ли он, Пятница, сказать Робинзону: «Это не так. Ты - дурак, и я твои дурацкие приказы выполнять не буду»?
Прежде чем ответить на этот вопрос, еще раз вернемся к формулировке: ум - это биологический механизм, специализирующийся на вычислении своей собственной выгоды. Поэтому рубить правду в глаза своему государю ни один из подчиненных плебеев не склонен. Он должен притаиться, терпеть обиды и вместо нелицеприятной правды петь своему начальству хвалебные оды, дифирамбы, удивляться его уму-разуму.
В противном случае его правда будет принята как вызов, попытка занять место своего руководителя. Поэтому основная особенность поведения людей, так или иначе включенных в иерархию власти, это лицемерие - искусство замалчивать правду и говорить только то, что не причинит вреда и принесет пользу. Это касается всех структур государственной власти, в том числе и прессы. Свобода слова - такая же химера, как освобождение личности, будто бы внутри ограничены благородные порывы, желание делать людям добро. Освобождение личности есть всегда освобождение зла. Лицемерие - это не порок и не достоинство - это качество, приобретенное на протяжении всей истории формирования общества. Лицемерие - умение говорить ту правду, которая нравится собеседнику, не только начальству, но и жене, детям, родителям - это высшее качество ума, основа основ гармонии.
Универсального ума в настоящее время уже не существует. Время энциклопедистов давно миновало. Познание мира достигло такой высоты, что усвоить все достижения современных наук не по плечу никому. На смену универсальному познанию пришла узкая специализация. Кроме того, в этом процессе многовековых научных открытий и достижений человек утратил энергетический заряд, стал намного хилее, чем был когда-то. Поэтому узкая специализация - явление вынужденное. Современный человек не в состоянии усвоить все науки, быть умнейшим из умнейших. Это определение вошло в нашу жизнь из стран древнего Востока, когда у царей, владеющих всей полнотой духовной, экономической власти, была возможность подняться над уровнем толпы и стать умнейшим из умнейших. В этой связи весьма интересна запись последнего из ассирийских царей (вторая половина первого тысячелетия до нашей эры) Ашшурбанипала, найденная в его же библиотеке, погребенной в развалинах древней столицы, городе Ниневия. Он оставил потомкам бесценные сведения о своей многогранной деятельности. Он писал: «Я, Ашшурбанипал, постиг мудрость набу, все искусства писцов, усвоил знания всех мастеров, сколько их есть, научился стрелять из лука, ездить на лошади и колеснице, держать вожжи... Я изучал ремесло мудрого Адапа, постиг скрытые тайны искусства письма, я читал о небесных и земных постройках и размышлял над ними. Я присутствовал на собраниях царских переписчиков. Я наблюдал за предзнаменованиями и толковал явления небес с учеными жрецами. Я решал сложные задачи с умножением и делением, которые не сразу понятны».
Словом, все знания царя-царей, мудрейшего из мудрейших, могущественность Ашшурбанипала не выше уровня современных учеников 2-4 классов начальной школы. Но тогда, 2,5 тысячелетия тому назад, такие знания были по плечу только ему - царю-царей. Теперь времена изменились, а люди остались прежними. Прежним остается желание высокопоставленных чиновников быть умнее им подчиненной толпы. Они, управленцы, пытаются доказать свою разносторонность, таланты, превосходство - не только массовым тиражированием докторских диссертаций, присвоением себе звания докторов, академиков наук, которыми никогда всерьез не занимались, но и на спортивном поприще. Они, управленцы, играют в теннис, футбол, катаются на горных лыжах, фехтуют, занимаются верховой ездой. И все это вносит смуту в общественное сознание. Управленцы видят сами себя изнутри иначе, чем их видит весь остальной народ извне. Вряд ли общество может наслаждаться верховой ездой Селезнева, игрой в футбол Лужкова, в теннис - Ельцина. Все это скорее вызывает чувство отвращения, тошноты, но, увы, выразить эти свои чувства вслух подчиненные не могут. Это невыгодно: опасно. Поэтому лицемерие становится главной особенностью взаимоотношений начальства и подчиненных.
У начальства любого уровня есть своя узкая специальность - управленец. Он руководит коллективом, городом, государством. И пока мы, подчиненные, не научимся оценивать деятельность начальников по конкретным результатам, как оцениваем труд писателей по их сочинениям, доярок - по количеству надоя, слесарей, столяров - по их изделиям, избавиться от поразившего наше общество лицемерия мы не сможем. Так и будем создавать ложные мифы, преклоняться перед невеждами, создавая все необходимые предпосылки для негативной селекции органов госуправления. Дело в том, что самые отважные образованные среди подчиненных патриотов берут на себя смелость говорить своему начальству хотя бы частичную, нелицеприятную правду в глаза. И эта правда оборачивается большой бедой как для них самих, так и для общества в целом. Обиженные начальники начинают подбирать себе в сотрудники невежественных подхалимов - угодников, которые в качестве компенсации за неустанную подпитку своих вышестоящих руководителей получают право на воровство и коррупцию. Так было и при Сталине, и при Брежневе, и в особенности при Ельцине. Так происходит и сейчас, и не только у нас, но и в любом другом государстве, где буржуазная демократия не обеспечила стабильную периодическую смену власти - там, где однажды созданная вертикаль власти остается бессменной и не зависимой от результатов парламентских выборов.
Кроме того, у каждого государства есть внешние противники, силы, заинтересованные в его ослаблении или развале. И так как идея национального единения для защиты отечества от иностранного посягательства реализуется через национальную символику, вертикаль власти президента, то сказать народу всю правду о личных качествах его руководителя не так уж мудрено, но весьма опасно, так как это таит в себе угрозу подрыва национального единства. Согласно знаменитому высказыванию Гегеля: «Каждый народ достоин своего правительства», - чрезмерная критика или, если хотите, объективная оценка личных качеств и умственных способностей главы государства таит в себе все ту же угрозу подрыва национальной сплоченности - тем более что подобного рода самобичеванием народы других государств не занимаются, разве что в смутные времена государственных переворотов. Отсюда вытекает другая угроза: чем выше уровень патриотического сознания народа, его стремление возвысить несуществующие качества своего правителя, превратить его личность в символ национального единения - тем сильнее тяга правителя к идентификации самого себя с государством. «Государство - это я». Выход из этого парадоксального положения только один: мы, то есть народ, должны научиться оценивать управленческий профессионализм руководителя любого уровня, благородную ориентацию его ума, желание и умение творить добрые дела.
Пора понять одно, современные учебные заведения выпускают ежегодно сотни тысяч Ашшурбанипалов, и все они, овладев искусством деления и умножения, мечтают стать царями царей. Вопрос о том, как ограничить подобного рода позывы невежественных политиков, является одним из ключевых вопросов строительства демократии. Древние китайцы готовили, обучали, а потом экзаменовали будущих управленцев. Возможно, нам бы тоже не помешало в какой-то современной форме использовать эту практику, лишь бы предотвратить массовое стремление профессионально неподготовленных управленцев к вершинам государственной власти. Бранко АРСЕНИЕВИЧ