Меню

Поиск: "и" "или"


  Международный подшипниковый концерн "Автоштамп". Предлагает широкий ассортимент подшипников, шин, ремней.










 
Часть вторая
Глава 15
В БОЛЬШЕВИКАХ
   Это - слишком не новая тема: евреи в большевиках. О ней - уж сколько было написано. Кому надо доказать, что революция была не-русской или "чужеродной", - указывают на еврейские имена и псевдонимы, силясь снять с русских вину за революцию Семнадцатого года. А из еврейских авторов - и те, кто раньше отрицал усиленное участие евреев в большевицкой власти, и кто его никогда не отрицал, - все единодушно согласны, что это не были евреи по духу. Это были отщепенцы.
   Согласимся с этим и мы. О людях - судить по их духу. Да, это были отщепенцы.
   Однако и русские ведущие большевики так же не были русскими по духу, часто именно антирусскими, и уж точно антиправославными, в них широкая русская культура исказительно преломилась через линзы политической доктрины и расчётов.
   Поставить бы вопрос иначе: сколько должно набраться случайных отщепенцев, чтобы составить уже не случайное течение? Какая доля своей нации? О русских отщепенцах мы знаем: их было в большевиках удручающе, непростительно много. А насколько широко и активно участвовали в укреплении большевицкой власти отщепенцы-евреи?
   И ещё вопрос: отношение народа к своим отщепенцам. Реакция народа на отщепенцев может быть разной - от проклятия до похвалы, от сторонения до соучастия. И проявляется это суждение, это отношение - действиями народной массы, - русской ли, еврейской, латышской, - самою жизнью, и только в малой, отражённой степени - изложениями историков.
   И что ж - могут ли народы от своих отщепенцев отречься? И - есть ли в таком отречении смысл? Помнить ли народу или не помнить своих отщепенцев, - вспоминать ли то исчадье, которое от него произошло? На этот вопрос - сомнения быть не должно: помнить. И помнить каждому народу, помнить их как своих, некуда деться.
   Да и нет, пожалуй, более яркого примера отщепенца, чем Ленин. Тем не менее: нельзя не признать Ленина русским. Да, ему отвратительна и омерзительна была русская древность, вся русская история, тем более православие; из русской литературы он, кажется, усвоил себе только Чернышевского, Салтыкова-Щедрина да баловался либеральностью Тургенева и обличительностью Толстого. Не проявилось у него никакой привязанности даже и к Волге, на которой прошла его молодость (а с мужиками своего имения судился за потраву), напротив, - он безжалостно отдал всю её ужасающему голоду 1921 года. Всё - так. Но это мы, русские, создали ту среду, в которой Ленин вырос, вырос с ненавистью. Это в нас ослабла та православная вера, в которой он мог бы вырасти, а не уничтожать её. Уж он ли не отщепенец? Тем не менее он русский, и мы, русские, ответственны за него. - Если же говорить об этническом происхождении Ленина, то не изменит дела, что он был метис, самых разных кровей: дед его по отцу, Николай Васильевич, был крови калмыцкой и чувашской, бабка - Анна Алексеевна Смирнова, калмычка; другой дед - Израиль (в крещении Александр) Давидович Бланк, еврей, другая бабка - Анна Иоганновна (Ивановна) Гросшопф, дочь немца и шведки Анны Беаты Эстедт. Но всё это не даёт права отвергать его от России. Мы должны принять его как порождение не только вполне российское, - ибо все народности, давшие ему жизнь, вплелись в историю Российской империи, - но и как порождение русское, той страны, которую выстроили мы, русские, и её общественной атмосферы, хотя по духу своему, не только отчуждённому от России, но временами и резко анти-русскому, он действительно для нас - порождение чуждое. И всё же отречься от него - мы никак не можем.
   А отщепенцы-евреи? Как мы видели, в ходе 1917 года не было преимущественного тяготения евреев именно к большевикам. Но еврейская активность в революционных передвижках сказалась и здесь. На последнем перед тем съезде РСДРП (Лондон, 1907), правда общем с меньшевиками, из 302-305 делегатов число евреев уже обещательно перевалило за 160, то есть больше половины. В результате апрельской конференции (1917, только что объявлены взрывные "апрельские тезисы" Ленина) - среди 9 членов нового Центрального Комитета большевиков видим Г. Зиновьева, Л. Каменева, Я. Свердлова. На летнем VI съезде РКПб (переименованной из РСДРП) в ЦК избрано 11 членов, среди них Зиновьев, Свердлов, Сокольников, Троцкий, Урицкий1. - Затем "историческое заседание" на Карповке (в квартире Гиммера и Флаксерман) 10 октября 1917, заседание, принявшее решение о большевицком перевороте, - среди 12 участников Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Урицкий, Сокольников. Там же было избрано первое "Политбюро", с такой обещающей историей вперёд, - и из 7 членов в нём всё те же Троцкий, Зиновьев, Каменев, Сокольников. Никак не мало. Д.С. Пасманик, отчётливо: "Нет сомнений, еврейские отщепенцы далеко перешли за процентную норму... и заняли слишком много места среди большевистских комиссаров"2.
   Конечно, это - на верхах большевизма, и вовсе ещё не предуказывает массового еврейского движения. Да и евреи в Политбюро не действовали как блок. Например, Каменев и Зиновьев были как раз против переворота в тот ближайший момент. Зато уж Троцкий явился единовластным руководительным гением Октябрьского переворота, он не преувеличил свою роль в "Уроках Октября". Трусливо скрывавшийся Ленин ни в чём существенном в переворот не вложился.
   Вообще, Ленин в духе своего интернационализма, и ещё от спора с Бундом в 1903, придерживался взгляда, что "еврейской национальности" и быть не должно, и нет её, это реакционная затея, разобщающая революционные силы. (В лад ему и Сталин считал евреев "бумажной нацией" и пророчил неизбежную ассимиляцию их.) Соответственно и антисемитизм Ленин считал манёвром капитализма, удобным приёмом контрреволюции и не видел в нём ничего органического. Но Ленин прекрасно понимал, какая мобилизующая сила у еврейского вопроса во всей идеологической борьбе. И, конечно, использовать для революции ещё добавочную и особую горечь среди евреев всегда был готов.
   И с первых же дней революции пришлось Ленину за эту возможность ещё как схватиться! Как и многого он не предвидел в государственных вопросах, так не предвидел и: насколько же образованный, а больше - полуобразованный слой евреев, в результате войны рассеянный уже по всей России, выручит его государственность в решающие месяцы и годы, начиная с замены массово бастующих против большевизма российских чиновников. Это был тот слой еврейских приграничных выселенцев, который не вернулся в родные края после войны. (Например, из евреев, высланных в войну, после революции в Литву вернулись большей частью "местечковые элементы", а "урбанистическая часть" литовских евреев "и молодёжь остались в крупных городах России"3).
   А как раз "после ликвидации черты оседлости в 1917 последовал великий исход евреев из её пределов внутрь России"4. Этот исход - уже не беженцев и выселенцев, а переселенцев. Да вот советские сведения на 1920: "в одной только Самаре в последние годы осело несколько десятков тысяч евреев-беженцев и выселенцев", в Иркутске "еврейское население возросло до 15 тысяч... большие еврейские поселения образовались и в Центральной России, и в Поволжьи, и на Урале". Но: большая часть "продолжает пребывать на иждивении собесов и разных филантропических организаций". И призывают "Известия": "Партийные организации, еврейские секции и отделы партии и Наркомнаца должны развить самую широкую агитацию на местах за невозвращение на "родные могилы" и за переход к производительному труду в Советской России"5.
   А станьте в положение малой кучки большевиков, захвативших власть, ещё так хрупко: кому, кому довериться? кого - позвать на помощь? Семён (Шимон) Диманштейн, большевик от младых ногтей, а с января 1918 глава специально созданного при наркомате национальностей Еврейского Комиссариата, так передаёт высказанные ему мысли Ленина: "Большую службу революции сослужил также тот факт, что из-за войны значительное количество еврейской средней интеллигенции оказалось в русских городах. Они сорвали тот генеральный саботаж, с которым мы встретились сразу после Октябрьской революции и который был нам крайне опасен. Еврейские элементы, хотя далеко не все, саботировали этот саботаж и этим выручили революцию в трудный момент". Ленин считал "нецелесообразным особенно выделять этот момент в прессе... но подчеркнул, что овладеть государственным аппаратом и значительно его видоизменить нам удалось только благодаря этому резерву грамотных и более или менее толковых, трезвых новых чиновников"6.
   Итак, большевики позвали евреев с первых же дней своей власти, кого на руководящую, кого на исполнительную работу в советский аппарат. И? - И многие, очень многие пошли - и пошли сразу. Острая нужда большевицкой власти была в исполнителях беззаветно верных. Таких много она нашла среди молодых секуляризованных евреев, вперемешку с их славянскими и интернациональными побратимами. И это совсем не обязательно "отщепенцы", - тут были и беспартийные, вовсе и не революционные, до сих пор как будто аполитичные. У многих это мог быть не идейный, а простой жизненный расчёт, - но явление это было массовое. И не поспешили теперь евреи в те прежде запретные и заветные сельские местности, - а в столицы. "Тысячи евреев хлынули к большевикам, видя в них самых решительных защитников революции, самых надёжных интернационалистов", и "евреи изобиловали в нижних слоях партийной структуры"7.
   "Еврей, человек заведомо не из дворян, не из попов, не из чиновников, сразу попадал в перспективную прослойку нового клана"8. И вот, для поощрения еврейского участия в большевизме, "в конце 1917 го да, когда большевики только организовывали свои учреждения в Петербурге, еврейский отдел комиссариата по делам национальностей уже функционировал"9. Вскоре, с 1918, - преобразован в отдельный "Еврейский Комиссариат". А в марте 1919, при VIII съезде РКПб, готовилось возглашение "Еврейского Коммунистического Союза Советской России" как органической, но и особой, части РКПб. (С тем, чтобы включить её и в Коминтерн и так окончательно подорвать Бунд.) Создано было и особое еврейское отделение в Российском телеграфном агентстве (РОСТА).
   Оправдательная оговорка Д. Шуба, что "значительные кадры еврейской молодёжи потянулись в коммунистическую партию" вследствие погромов, произошедших на территории белых10 (то есть с 1919), - никак не состоятельна. Массовый приток евреев в советский аппарат произошёл в позднем 1917 и в 1918. Нет сомнения, что события 1919 (о них - в главе 16) только усилили связь еврейских кадров с большевиками, но никак не создали её.
   Другой автор, коммунистический, объясняет "особо выдающуюся роль еврейского революционера в нашем рабочем движении" тем, что в еврейских рабочих наблюдается "особое развитие некоторых черт психологического уклада, необходимых для роли вожаков", которые ещё только развиваются в русских рабочих, - исключительная энергия, культурность, солидарность и систематичность11.
   Организующую роль евреев в большевизме отрицают редкие авторы. Д.С. Пасманик выделял: "само появление большевизма было результатом особенностей русской истории... но организованность большевизма была создана отчасти деятельностью еврейских комиссаров"12. Динамическую роль евреев в большевизме тогда оценили и наблюдатели из Америки: "Быстрый выход русской революции из разрушительной фазы и вход в конструктивную - это заметное выражение конструктивного гения еврейской неудовлетворённости"13. На взлёте Октября - сколькие евреи и сами говорили о своей активности в большевизме с высоко поднятой головой.
   Вспомним, что - как до революции революционеры и радикал-либералы охотно и активно использовали стеснения евреев совсем не из любви к евреям, а для своих политических целей, - так и в первые месяцы, затем и годы после Октября большевики с величайшей охотой использовали евреев в своём государственном и партийном аппарате опять-таки не из сродства с евреями, а по большой выгоде от их способностей, смышлёности и отчуждённости от русского населения. В дело шли на своих местах и латыши, и венгры, и китайцы, - эти не расчувствуются.
   В массе своей еврейское население относилось к большевикам настороженно, если не враждебно. Но, обретя от революции наконец полную свободу, и вместе с ней настоящий, как мы видели, расцвет еврейской активности, общественной, политической, культурной, и хорошо организованной, - евреи не помешали в несколько месяцев выйти вперёд именно евреям-большевикам, а те с жестоким избытком использовали привалившую власть.
   С конца 40-х годов XX века, когда коммунистическая власть рассорилась с мировым еврейством, - это бурное участие евреев в коммунистической революции стало досадливо или опасливо замалчиваться, укрываться - и коммунистами, и евреями, а попытки вспоминать его и называть - с еврейской стороны квалифицировались как крайний антисемитизм.
   В 70-80-е годы, под давлением многого обнаруженного, взгляд на революционные годы приоткрылся. И уже немалочисленные еврейские голоса стали высказываться об этом публично. Например, поэт Наум Коржавин: "Если наложить "табу" на участие в [революции] евреев, то говорить о революции вообще будет невозможно. Были даже времена, когда участием этим гордились... Евреи в революции участвовали, и в непропорционально больших количествах"14. - Или М. Агурский: "Участие евреев в революции и гражданской войне не ограничивалось даже и этим из ряда вон выходящим участием в государственном руководстве. Оно было значительно шире"15. - Или израильский социалист С. Цирюльников: "В начале революции евреи... служили основой нового режима"16.
   Но немало и таких еврейских авторов, кто и сегодня или отрицают вклад евреев в большевизм, даже отметают с гневом, - или, что чаще, всякое упоминание о том воспринимают болезненно.
   А между тем несомненно, что эти еврейские отщепенцы несколько лет прямо вождествовали в большевизме, возглавили воюющую Красную Армию (Троцкий), ВЦИК (Свердлов), обе столицы (Зиновьев и Каменев), Коминтерн (Зиновьев), Профинтерн (Дридзо-Лозовский) и Комсомол (Оскар Рывкин, за ним Лазарь Шацкин, он же и во главе Коммунистического Интернационала Молодёжи).
   "В первом совнаркоме был, правда, только один еврей, но этот один был Троцкий, второй после Ленина, и превосходил по влиянию всех остальных"17. А с ноября 1917 до лета 1918 реальным правительством был даже не Совет Народных Комиссаров (СНК), а так называемый "малый Совнарком": Ленин, Троцкий, Сталин, Карелин, Прошьян. После Октября не менее важным, чем Совнарком, был Президиум ВЦИК. Среди 6 его членов: председатель Свердлов, Каменев, Володарский, Стеклов-Нахамкис.
   М. Агурский верно замечает: для страны, где евреев вообще не привыкли видеть у власти, какова же разительность: "Еврей - президент страны... еврей - военный министр... было нечто такое, с чем коренное население России вряд ли могло свыкнуться"18. Разительно ещё и по тому, каким президентом и каким военным министром они были.
   
   
   
   Первое из важнейших действий большевиков, через Брестский сепаратный мир: отдать немцам огромную часть России, только бы на оставшейся части утвердить большевизм. Глава той брестской делегации - Иоффе. Возглавлял же ту внешнюю политику - Троцкий. Его доверенный секретарь И. Залкинд занял кабинет товарища м.и.д. Нератова, провёл чистку старого аппарата м.и.д. и строил новый НКИД (Наркомат иностранных дел).
   Всё на тех же слушаниях в американском Сенате в начале 1919 д-р А. Саймонс, настоятель методистской епископальной церкви в Петрограде с 1907 по 1918, высказал важное наблюдение: "В то время как Ленин и Троцкий с их приспешниками не скупились на резкие выражения по адресу союзников, мне ни разу не пришлось слышать от них какие-нибудь резкости против Германии". Но при том, из бесед "с официальными лицами Советского правительства, я обнаружил, что у них существовало стремление сохранить, по возможности, дружественные отношения с Америкой. Это стремление было истолковано лицами дипломатического корпуса союзных стран как попытка отделить Америку от её союзников. Кроме того, они рассчитывали, что если бы большевистский строй рухнул, то наша страна [Соединённые Штаты] явилась бы убежищем, куда большевистские демоны могли бы спастись"19.
   Расчёт - логичный, а даже - и несомненный? И, вероятно, именно Троцкий, по своему свежему опыту в Америке, утверживал свою компанию в этой надежде.
   Но расчёт большевицкой верхушки на финансовую верхушку Штатов был и гораздо обширней, и весьма основателен.
   Сам Троцкий был - несомненный интернационалист, и можно поверить его демонстративным декларациям, в которых он отталкивал от себя всякое еврейское, - но, судя по назначениям, евреи-отщепенцы были ему ближе отщепенцев русских. Среди ближайших помощников Троцкий держал почти всегда евреев (из трёх старших секретарей - Глазман, Сермукс, а начальник личной охраны - Дрейцер20). Вот понадобился властный и безжалостный заместитель Наркомвоена - какая высота поста! - Троцкий не колеблясь назначил врача Эфраима Склянского, никакого не боевого и не штабного командира, - и вот, по посту зампреда Реввоенсовета Республики, Склянский подписывается выше Главнокомандующего генерала С.С. Каменева.
   И ведь не подумал же Троцкий, как неуместное назначение врача будет выглядеть для военных-строевиков, а само возвышение Склянского - для всей России, ему и заботы о том не было. Однако знаменитая фраза Троцкого, что "Россия не дозрела до того, чтобы во главе её стоял еврей", показывает, что ему, применяя к себе, не безразличен был этот вопрос.
   Или - эта знаменитая сцена: Учредительное Собрание 5 января 1918 открывает старейший депутат земец С.П. Шевцов - а Свердлов нахально вырывает у него колокольчик, сталкивает с трибуны и переоткрывает Собрание. Надо почувствовать, с какими пылкими многолетними надеждами жадно ждала вся российская общественность давно загаданного, заветного Учредительного Собрания - как святого солнца, которое польёт счастье на Россию. А удушили его - в несколько часов, между Свердловым и матросом Железняком.
   А прежде того разогнали Всероссийскую комиссию по выборам в Учредительное Собрание, и дела её передали приватному молодому человеку, Бродскому. Делами самого ожидаемого Собрания ведал Урицкий, а новую канцелярию для него сформировал Драбкин, - так, этими действиями, и создавался образ еврейского правительства. - Ещё перед тем: всероссийски известных уважаемых членов Учредительного Собрания, среди них графиню Панину, широкую благотворительницу, - арестовал ничтожный Гордон. (По данным "Дня": писал бездарные патриотические статейки в "Петроградском курьере", потом торговал капустой и химическими товарами, потом стал большевиком21.)
   Ещё ж и это надо не забывать: новые властители не упускали тут же насыщать свою наживу, а попросту - грабить беззащитных. "Добытые деньги переводятся, как правило, в драгоценные камни... Склянский пользуется в Москве репутацией "первого покупателя бриллиантов"; попался в Литве на досмотре вывозимый багаж зиновьевской жены Златы Бернштейн-Лилиной - и "обнаружены драгоценности на несколько десятков миллионов рублей"22. (Ау нас легенда: первые революционные вожди - были бескорыстными идеалистами.) - А в ВЧК, как показывает достойный свидетель, через её пресс прошедший в 1920, начальниками тюрем обычно были поляки или латыши, "отдел же ВЧК по борьбе со спекуляцией, менее опасный и наиболее доходный, был в руках евреев"23.
   Помимо видимых официальных постов ленинская структура, построенная откачала конспиративно, была сильна ещё фигурами невидимыми и немыми, не предназначенными вписаться когда-либо в какую-либо летопись: от самого любимого его проходимца Ганецкого, и все туманные фигуры в облаке Парвуса. (Как и та Евгения Суменсон, лишь на короткое время выплывшая на поверхность летом 1917, даже арестованная за подозрительный финансовый мухлёж с Германией, оставалась и дальше в связи с большевицкой верхушкой, - но не отмечена в аппаратных списках.) После "июльских дней" "Русская воля" опубликовала трезвые материалы о скрытной деятельности Парвуса и его близкого сотрудника Зурабова, занимающего "ныне в петроградских с.-д. кругах видное положение"; "деятельными сотрудниками" Парвуса были "также находящиеся ныне в Петрограде гг. Биншток, Левин, Перазич и другие"24. - Или вот: Самуил Закс, зять Зиновьева по сестре, глава петроградского филиала парвусовской конторы, сын богатого петроградского фабриканта, подарившего большевикам в 1917 целую типографию. - Или, из парвусовской же команды, Саул Пиккер (Александр Мартынов25, с которым когда-то, как с теоретиком, публично спорил Ленин, - а вот подступил нужный для партии час, и Мартынов ушёл в глубину).
   Несколько ярких фигур. - Всеизвестна (по крымским массовым убийствам) Розалия Залкинд - Землячка - фурия террора; она вместе с В. Загорским, И. Зеленским, И. Пятницким - в секретарях московского комитета большевиков, в 1917-1920 годах, ещё задолго до Кагановича26. Менее всего удивительно, что "в революционных учреждениях Одессы было немало евреев", ибо в Одессе, как мы видели, евреи составляли более трети населения. Тут уж естественно, что председателем ВРК, потом "Одесского СНК" был В. Юдовский, председателем губкома партии - Я. Гамарник27. Да Гамарнику потом ещё предстоит и Киев: там быть председателем и губкома, и губревкома, и губисполкома; потом - председателем Дальревкома, и крайисполкома, и секретарём Далькрайкома партии, и секретарём ЦК Белоруссии, и членом реввоенсовета Белорусского военного округа28. - А восходящая звезда Лазарь Каганович - председатель нижегородского губкома компартии в 1918? В августе - сентябре в протоколах нижегородского ВРК о проведении жесточайшего террора в губернии записи начинаются с: "Каганович присутствует", "Каганович присутствует"29. И - бдит... - Непредусмотрительно вырвался в публикацию фотоснимок, объяснённый Ю. Лариным: это - "фотография президиума заседания одного из собраний Ленинградского Совета после Октябрьской революции [то есть Петросовета]. Абсолютное большинство за столом президиума - евреи"30.
   
   Перечислять все имена, на всех важных, часто решающих, постах - никому не охватно. Мы - лишь для иллюстрации - расскажем о скольких-то чуть подробнее. - Вот Аркадий Розенгольц: в руководителях Октябрьского переворота в Москве; затем член реввоенсоветов ряда армий и реввоенсовета всей Республики, "ближайший помощник" Троцкого. И ещё долгая череда постов: в Наркомфине, в РКИ (Рабоче-крестьянская инспекция, контрольно-следственный орган), наконец и нарком внешней торговли, семь лет. - Семён Нахимсон, к Октябрю комиссар бессмертных латышских стрелков, свирепый военком Ярославского военного округа (убит при ярославском восстании). - Самуил Цвиллинг после победы над оренбургским атаманом Дутовым возглавил оренбургский губисполком (вскоре убит). - Зорах Гринберг, комиссар просвещения и искусства Северной коммуны, выступал противником иврита, "правая рука" Луначарского. - Вот Евгения Коган (жена Куйбышева): уже в 1917 секретарь самарского губкома партии, в 1918-1919 - член армейского ревтрибунала в Поволжья, с 1920 переброшена в ташкентский горком, с 1921 - в Москве и до секретаря МК, МГК в 30-е годы. - А вот секретарь Куйбышева Семён Жуковский; мелькают политотделы, политотделы разных армий, где он управлял; кидают и его - то в отдел пропаганды ЦК Туркестана, то начальником политуправления Балтфлота (для большевиков - всё рядом), то уже в ЦК. - Или вот братья Беленькие: Абрам - начальник личной охраны Ленина в его последние пять лет; Григорий - от краснопресненского райкома до зав. агитпропом Коминтерна; Ефим - ВСНХ, РКИ, наркомфин. - Диманштейн после Еврейского Комиссариата и Евсекции далее потом: и в ЦК Литвы-Белоруссии, он и нарком просвещения Туркестана, он и начальник Главполитпросвета Украины. - Или Самуил Филлер, аптекарский ученик из Херсонской губернии, вознесшийся в президиум МЧК, а потом в РКИ. - А то Анатолий (Исаак) Колтун ("дезертировал и вскоре эмигрировал", вернулся в 1917): он и на руководящей работе в ЦКК (Центральная контрольная комиссия) ВКПб, и на партработе в Казахстане, и он же в Ярославле, и в Иванове, и опять в ЦКК, и потом в московском суде - и вдруг директор НИИ!31
   Особенно заметна роль евреев в продовольственных органах РСФСР, жизненном нерве тех лет - Военного Коммунизма. Посмотрим лишь на ключевых постах скольких-то. - Моисей Фрумкин в 1918-1922 - член коллегии наркомпрода РСФСР, с 1921, в самый голод, - зам. наркома продовольствия, он же - и председатель правления Главпродукта, где у него управделами - И.Рафаилов. - Яков Брандербургский-Гольдзинский (вернулся из Парижа в 1917): сразу же - в петроградском продкомитете, с 1918 - в наркомпроде; в годы Гражданской войны - чрезвычайный уполномоченный ВЦИК по проведению продразвёрстки в ряде губерний. - Исаак Зеленский: в 1918 -1920 в продотделе Моссовета, затем и член коллегии наркомпрода РСФСР. (Позже - в секретариате ЦК и секретарь Средазбюро ЦК.) - Семён Восков (в 1917 приехал из Америки, участник Октябрьского переворота в Петрограде): с 1918 - комиссар продовольствия обширной Северной области. - Мирон Владимиров-Шейнфинкель: с октября 1917 возглавил петроградскую продовольственную управу, затем - член коллегии наркомата продовольствия РСФСР; с 1921 - нарком продовольствия Украины, затем её наркомзем. - Григорий Зусманович в 1918 - комиссар продармии на Украине. - Моисей Калманович - с конца 1917 комиссар продовольствия Западного фронта, в 1919-1920 нарком продовольствия БССР, потом - Литовско-Белорусской ССР и председатель особой продовольственной комиссии Западного фронта. (На своей вершине - председатель правления Госбанка СССР)32.
   Совсем недавно опубликованы подробности, с чего началось крупное крестьянское западно-сибирское восстание 1921 ("ишимский мятеж"). Тюменский губпродкомиссар Инденбаум, после жестоких хлебозаготовок 1920 года, когда область к 1 января 1921 выполнила 102% намеченной развёрстки, объявил ещё дополнительную неделю "окончания развёрстки" - с 1 по 7 января, то есть как раз предрождественскую неделю. - Среди других уездных и ишимский продкомиссар получил директиву: "Развёрстки должны быть выполнены, не считаясь с последствиями, вплоть до конфискации всего хлеба в деревне (курсив мой. - А.С.), оставляя производителя на голодную норму". В личной телеграмме Инденбаума требовалась "самая беспощадная расправа вплоть до объявления всего наличия хлеба в деревне конфискованным". При формировании продотрядов, с ведома Инденбаума, в продовольственные отряды принимались бывшие уголовники, люмпены, легко идущие на избиение крестьян. Член губпродкома латыш Матвей Лаурис использовал свою власть для личного обогащения и похоти; расположившись с отрядом в селе, требовал на ночь от населения 31 женщину - для себя и своего отряда. На X съезде РКПб тюменская делегация докладывала, что "тех крестьян, которые не хотели давать развёрстку, ставили в ямы, заливали водой и замораживали"33.
   А о ком - узнавали только спустя много лет, лишь из некрологов в "Известиях": "Умер от туберкулёза тов. Исаак Самойлович Кизельштейн", делегат VI съезда партии, участник "пятёрки" в Москве по подготовке Октябрьского восстания; с переездом правительства в Москву - "провёл огромную работу в качестве уполномоченного коллегии ВЧК", потом член реввоенсовета V и XIV армии, "всегда верный рядовой партии и рабочего класса"34. И - сколько таких "безвестных тружеников", да разных национальностей, состояло в душителях России?
   Помимо обязательных революционных кличек, большевики-евреи отличались ещё нагромождением псевдонимов или сменённых так или иначе фамилий. (Вот некролог 1928 года: умер давний большевик Лев Михайлович Михайлов, в скобках: с 1906 года известный в партии как Политикус. Но Политикус - тоже его кличка, а фамилию свою, Елинсон, унёс в могилу35.) Что побудило Арона Руфелевича принять украинское Таратута? Стыдился ли своей фамилии Иосиф Аронович Таршис? или хотел себя укрепить - принявши Пятницкий? Те же ли побуждения были у евреев Гончарова? Василенко? И - считались ли они в своих семьях предателями? или просто трусами?
   
   Остались живые наблюдения. И.Ф. Наживин пишет по своим раннесоветским впечатлениям: в Кремле, в управлении делами СНК, "всюду невероятная неряшливость и неразбериха. Всюду латыши, латыши, латыши и евреи, евреи, евреи. Антисемитом никогда я не был, но тут количество их буквально резало глаза, и все самого зелёного возраста"36.
   Даже свободолюбивый и многотерпеливый Короленко наряду с сочувствием к евреям, страдающим от погромов, записывает в своём дневнике весною 1919: "Среди большевиков - много евреев и евреек. И черта их - крайняя бестактность и самоуверенность, которая кидается в глаза и раздражает"; "Большевизм на Украине уже изжил себя. "Коммуния" встречает всюду ненависть. Мелькание еврейских физиономий среди большевистских деятелей (особенно в чрезвычайке) разжигает традиционные и очень живучие юдофобские инстинкты"37.
   В первые годы большевицкой власти весь перевес еврейской численности сказывался далеко не только в самых верхах партии и власти: он был ещё разительней - и чувствительней для населения - на широких просторах, в губерниях и уездах, в прослойках средней и ниже средней. Там-то и засела безымянная масса "штрейкбрехеров", которая "хлынула на помощь" ещё хрупкой большевицкой власти - и подкрепила её, и спасла. - В "Книге о русском еврействе" читаем: "Нельзя не упомянуть о деятельности многочисленных евреев-большевиков, работавших на местах в качестве второстепенных агентов диктатуры и причинивших неисчислимые несчастья населению страны", с добавлением: "в том числе и еврейскому"38.
   Из такого повсеместного присутствия евреев в большевиках в те страшные дни и месяцы - не могли не вытекать и самые жестокие последствия. Не минуло это и убийства царской семьи, которое теперь у всех на виду, на языке, - и где участие евреев русские уже и преувеличивают с самомучительным злорадством. А это и всегда так: динамичные из евреев (а таких много) не могли не оказываться на главных направлениях действия и нередко на ведущих местах. Так и в убийстве царской семьи - при составе охраны (и убийц) из латышей, русских и мадьяр две из роковых ролей сыграли Шая-Филипп Голощёкин и Яков Юровский (крещёный).
   Ключ решения был в руках Ленина. Посмел он на это убийство решиться (при такой ещё хрупкости своей власти) - верно рассчитав, предвидя и полное безразличие союзных с Россией держав (родственный английский король ещё весной 1917 отказал Николаю в убежище), и обречённую слабость консервативных слоев русского народа.
   Голощёкин, сосланный в Тобольскую губернию в 1912 на четыре года, дальше к 1917 году на Урале - хорошо сознакомился со Свердловым (кстати, в 1918 они были на "ты", как это зафиксировано в телеграфных переговорах Екатеринбурга с Москвой). С 1912 Голощёкин (и тоже - вместе со Свердловым) стал и - член ЦК партии большевиков, после Октябрьского переворота - секретарь Пермского и Екатеринбургского губкомов, затем объёмистей - Уральского обкома партии, то есть верховный хозяин всего Урала39.
   Замысел убийства царской семьи и выбор варианта зрели в голове Ленина и у его ближайшего окружения, - а отдельно готовились свои соображения у уральских владык Голощёкина и Белобородова (председатель Уралсовета), и, как выясняется, в начале июля 1918 Голощёкин ездил с этим в Кремль: убедить в невыгодности варианта "бегства" царской семьи, а откровенно и прямо их расстрелять и публично о том объявить. Убеждать Ленина - и не надо было, "уничтожить" - в этом он не сомневался, он только опасался реакции от населения России и от Запада. Но уже были признаки, что - всё пройдёт спокойно.
   (Ещё решение зависело бы, конечно, от Троцкого, от Каменева, Зиновьева, Бухарина - но их всех не было тогда в Москве, да, по характеру их, кроме Каменева, нет основания предположить, что кто-нибудь из них бы возражал. О Троцком известно, что отнёсся равнодушно-одобрительно. В дневнике 1935 сам пишет об этом так: приехал в Москву, в разговоре со Свердловым - "спросил мимоходом: "Да, а где царь?" - "Кончено, - ответил он, - расстрелян". - "А семья где?" - "И семья с ним". - "Все? - спросил я, по-видимому с оттенком удивления". - "Все! - ответил Свердлов, - а что?" Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил. "А кто решал?" - спросил я. "Мы здесь решали..." Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо... Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтоб запутать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель"40.)
   М. Хейфец анализирует, кто мог быть на этом последнем ленинском совете: разумеется, Свердлов, Дзержинский, не исключены - Петровский и Владимирский (НКВД), Стучка (Наркомюст), может быть - В. Шмидт. Вот это и был - Трибунал над царём. Голощёкин же - 12 июля вернулся в Екатеринбург, ожидая последнего сигнала из Москвы. Затем Свердлов передал в Екатеринбург окончательное распоряжение Ленина. И Яков Юровский, часовщик, сын уголовного каторжанина, в своё время сосланного в Сибирь, - там нещечко и родилось, - в июле 1918 назначенный комендантом Ипатьевского дома, обдумывал операцию и организовал технику убийства (нарядом мадьяр и русских, включая Павла Медведева, Петра Ермакова) и сокрытия трупов41. (Тут помог бочками бензина и серной кислоты - для уничтожения трупов - ещё и облкомиссар снабжения П.Л. Войков).
   Как именно следовали добивающие выстрелы в подвальной мясорубке Ипатьевского дома и чьи выстрелы оказались решающие - не могли бы, конечно, потом разобраться и сами палачи. В дальнейшем "Юровский с несомненным надрывом утверждал свой приоритет: "Из кольта мной был наповал убит Николай"". Но честь досталась и Ермакову - "товарищ маузер"42.
   Голощёкин славы не искал, всю её перехватил долдон Белобородов. В 20-е годы так все и знали, что именно он - главный убийца царя; даже в 1936, гастролируя в Ростове-на-Дону на какой-то партконференции, он ещё похвалялся этим с трибуны. (Всего за год перед тем, как расстреляли его самого.) В 1941 расстреляли и Голощёкина. А Юровский (уехавший после убийства в Москву и потом с год "работавший" в ближайшем окружении Дзержинского, значит - на мокрых же делах) умер своей смертью43.
   Вообще, во всю революцию, на все события постоянно бросал отсвет и национальный вопрос. Так и все участия-соучастия, от убийства Столыпина, разумеется, затрагивали русские чувства. Но вот убийство царского брата в. кн. Михаила Александровича, - кто убийцы? - Андрей Марков, Гавриил Мясников, Николай Жужгов, Иван Колпащиков - вероятно, все русские.
   О, как должен думать каждый человек, освещает ли он свою нацию лучиком добра или зашлёпывает чернью зла.
   Это - о палачах Революции. А что - жертвы? Во множестве расстреливаемые, и топимые целыми баржами, заложники и пленные: офицеры - были русские, дворяне - большей частью русские, священники - русские, земцы - русские, и пойманные в лесах крестьяне, не идущие в Красную армию, - русские. И та высоко духовная, анти-антисемитская русская интеллигенция - теперь и она нашла свои подвалы и смертную судьбу. И если бы можно было сейчас восставить, начиная с сентября 1918, именные списки расстрелянных и утопленных в первые годы советской власти и свести их в статистические таблицы - мы были бы поражены, насколько в этих таблицах Революция не проявила бы своего интернационального характера - но антиславянский. (Как, впрочем, и грезили Маркс с Энгельсом.)
   Вот это-то и вдавило жестокую печать в лик революции - в то, что больше всего и определяет революцию: кого она уничтожала, - безвозвратно, непоправимо уводя убитых и из этой грязной революции, и из этой обречённой страны, из состава этого заблуженного народа.
   
   
   
   Ленин же в эти месяцы весьма и весьма не упускал из виду возникшее напряжение вокруг еврейской темы. Уже в апреле 1918 "Совет народных комиссаров гор. Москвы и Московской области" опубликовал - как будто лишь для своей области, однако же в "Известиях"44 - циркуляр к Советам "по вопросу об антисемитской погромной агитации": об "имеющихся фактах еврейского погрома в некоторых городах Московской области" (ни один город не назван). Нужны и "специальные заседания Советов, посвящённые еврейскому вопросу и борьбе с антисемитизмом", и "митинги и лекции" с агитационной кампанией. Однако - кто же главный виновник, кого крушить? Ну конечно же - православных священников. Вот пункт 1, указывалось: "Обратить самое серьёзное внимание на черносотенную антисемитскую агитацию духовенства, приняв самые решительные меры борьбы с контрреволюционной деятельностью и агитацией духовенства" (пока не расшифровывая, какие меры, но нам ли их не знать?). Наряду с этим - пункт 2: "Признать необходимым не создавать особой боевой еврейской организации". (То есть обсуждалась еврейская гвардия.) А в пункте 4 поручили Комиссариату по Еврейским Делам вместе с Военным Комиссариатом "предупредительные меры по борьбе с еврейскими погромами".
   В разгар этого самого 1918 года Ленин наговорил на граммофон "особую речь об антисемитизме и евреях": Это "проклятая царская монархия" натравляла "тёмных рабочих и крестьян на евреев. Царская полиция в союзе с помещиками и капиталистами устраивала еврейские погромы. Вражда к евреям держится прочно только там, где кабала помещиков и капиталистов создала беспросветную темноту для рабочих и крестьян... Среди евреев есть рабочие, труженики - их большинство. Они - наши братья по угнетению капиталом, наши товарищи по борьбе за социализм... Позор проклятому царизму... Позор тем, кто сеет вражду к евреям..." - "Граммофоны с пластинками этой речи развозились тогда агитационными поездами по фронту, по городам и деревням. Там граммофоны воспроизводили эту речь в клубах, на митингах и собраниях. Красноармейцы, рабочие и крестьяне слушали слово своего вождя и начинали понимать, в чём дело"45. Но напечатана - не без умысла? - та речь тогда не была, только в 1926 (в книге Агурского-отца).
   А 27 июля 1918 (сразу за расстрелом царской семьи) СНК издал особый закон об антисемитизме: "Совет Народных Комиссаров объявляет антисемитское движение опасностью для дела рабочей и крестьянской революции". И в завершенье (по свидетельству Луначарского, Ленин это приписал собственноручно): "Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона". Подписано: Вл. Ульянов (Ленин)46.
   Эти два слова вне закона - если кому-нибудь непонятны остались в месяцы Красного Террора, то десять лет спустя коммунистический активист, и сам одно время нарком, и даже творец "военного коммунизма", всё тот же Ларин объясняет нам: "ставить активных антисемитов "вне закона", т.е. расстреливать"47.
   А тот знаменитый ответ Ленина Диманштейну в 1919 был сделан вот по какому поводу: Диманштейн "хотел добиться от Ленина, чтобы задержали распространение" листовки Горького, содержащей такие похвалы евреям, которые могли создать "впечатление, будто революция держится на евреях, в особенности на их средняцком элементе"". Ленин возразил, как мы уже читали, что сразу после Октября именно евреи сорвали саботаж государственных чиновников и тем выручили революцию; и, стало быть, "мнение Горького о большом значении этих элементов... совершенно правильн[о]"48. - Не сомневается и Еврейская энциклопедия: "Ленин отказался конфисковать выпущенную массовым тиражом во время гражданской войны чрезмерно филосемитскую по содержанию прокламацию М.Горького "О евреях", несмотря на опасения, что она может стать антисемитским козырем в руках врагов революции"49.
   Да для белой стороны - и стала, конечно: достоверное слияние образов еврейства и большевизма.
   Это глухое, удивительное по недальновидности пренебрежение вождей революции и к впечатлению, и к чувству, растущему в народе, сказалось и в участии евреев в разгроме православного духовенства: как раз летом 1918 и развернулся большевицкий штурм против православных церквей Средней России, и особенно Московской области (тогда область заключала несколько губерний), остановленный только волною приходских бунтов.
   Уже в декабре 1917 рабочие-строители Кронштадтской крепости не выдержали и протестовали, их резолюцию поместили "Кронштадтские известия": "Мы, мастеровые и рабочие, на общем нашем собрании сего числа [28 декабря], обсудив вопрос по поводу назначения православных священников на очередное дежурство милиционеров, Усматриваем, что ни один еврейский раввин, магометанский мулла, римско-католический ксендз и немецкий пастор, кроме православных священников, Исполнительным Комитетом Совета Рабочих и Солдатских депутатов почему-то назначен, для несения милицейской должности, не был. Очевидно, весь Исполнительный Комитет состоит исключительно из иноверцев..."50 (Заметим, что даже на этом крепостном острове "тюрьмы народов" действовали храмы всех вероисповеданий.)
   Да и в саму "Правду" прорвался (напечатали под насмешливым заголовком "Бей жидов!") воззыв рабочих Архангельска "к сознательным русским рабочим и крестьянам": повсюду "поруганы, опоганены, разграблены" - "только русские православные церкви, а не еврейские синагоги... Смерть от голода и болезней уносит сотни тысяч ни в чём неповинных русских жизней", а "евреи не умирают от голода и болезней"51. (Летом 1918 было ещё и судебное "дело об антисемитизме в Храме Василия Блаженного"...)
   Самым неразумным образом евреи-активисты вливались в общебольшевицкую настойчивую ярость в травле православия (в сравнении с другими религиями), в преследовании священников, в печатном глумлении над Христом. Тут и русские перья расстарались: Демьян Бедный (Ефим Придворов), и не он один. Но евреям постоять бы в стороне.
   Вот 9 августа 1920 Патриарх Тихон пишет председателю СНК Ульянову-Ленину (копия председателю ВЦИК Калинину), требуя отвода следователя Наркомюста Шпицберга, "бывшего ходатая по бракоразводным делам", а ныне, от Наркомюста, ревизующего "мощи Православной Русской Церкви, вскрывая раки и гробницы с останками признанных Церковью святых". Ссылаясь на Конституцию РСФСР, Патриарх настаивает "на отводе в предстоящем расследовании [его] "деятельности"... от функций следователя Шпицберга, как лица, производящего следствие и допросы "с пристрастием", что ярко выяснилось из предыдущих церковных процессов... и наконец как человека, публично оскорбляющего религиозные верования, открыто глумящегося над религиозно-обрядовыми действиями, печатно в предисловии к книге "Религиозная язва" (1919г.) называющего Иисуса Христа ужасными именами"52.
   Бумага пересылается в Малый Совнарком и рассматривается там в заседании 2 сентября 1920, докладчик - сам же Шпицберг. Постановлено: "Оставить жалобу гр. Белавина (патриарха Тихона) без последствий (принято единогласно)"53. - Но спохватывается Калинин и тайно и вкрадчиво пишет в наркомат юстиции Красикову: он думает, что "тов. Шпицберга необходимо на самом деле, из соображений практически-политических... заменить кем-нибудь другим"; так как "аудитория на суде будет, вероятно, в большинстве православная" - то тем лишить "духовные круги... возможности главного довода насчёт национальной мести и проч."54.
   А - вскрытие мощей? Чем могла масса объяснить такое надругательство, настолько наглядное, вызывающее? ""Разве бы русские, православные, на такое дело пошли?", говорят по России. "Это всё жиды подстроили. Жидам что: они самого Христа распяли""55. - И разве не ответственна за это настроение власть, подававшая народу такие зрелища в предельной топорности?
   С. Булгаков, особенно пристально следивший за судьбами православия под большевиками, писал в 1941: в СССР гонение на христианство "превзошло по свирепости и размерам все предыдущие, которые только знает история. Конечно, нельзя его всецело приписать еврейству, но нельзя его влияния здесь и умалять"56. - "В большевизме более всего проявилась волевая сила и энергия еврейства". - "Еврейская доля участия в русском большевизме - увы - непомерно и несоразмерно велика. И она есть, прежде всего, грех еврейства против святого Израиля... И не "святой Израиль", но волевое еврейство проявляло себя, как власть, в большевизме, в удушении русского народа". - "Гонение на христианство здесь хотя и вытекало из идеологической и практической программы большевизма вообще, без различия национальностей, однако естественно находило наибольшее осуществление со стороны еврейских "комиссаров" безбожия", - как возглавление Губельманом-Ярославским Союза воинствующих безбожников "перед лицом всего православного русского народа есть акт... религиозного нахальства"57.
   А тоже было наглядное нахальство - переименовывать города и места. Обычай - не еврейский по существу, обычай общесоветский. Но можно ли утверждать, что для жителей Гатчины превратиться в Троцк - не несло никакого национального привкуса? А Павловск - в Слуцк, Дворцовую площадь - в Урицкого, Исаакиевскую - в Воровского, Литейный проспект - в Володарского, Владимирский - в Нахимсона, Адмиралтейскую набережную - в Рошаля, Таврическую улицу - в Слуцкого же, красивейшую Михайловскую - назвать по заурядному художнику Исааку Бродскому?
   Забылись. Голова закружилась. А по российской шири и счёта нет: Елизаветград - в Зиновьевск, и пошло. А город, где убит царь, - в честь убийцы Свердлова.
   Очевидно, что представление о национальной мести со стороны евреев-большевиков было развито в русском сознании уже и к 1920 году, если оно курьёзно попало (предупреждающий аргумент Калинина) даже в документы советского правительства.
   Конечно, правильным было опровержение Пасманика: "Для злобных или тупоумных людей всё объясняется очень просто: еврейский кагал решил завладеть Россией, или мстительное еврейство расправляется с Россией за прошлые преследования, которым оно подвергалось в этой стране" ее. Конечно же нельзя объяснять победу и владычество большевиков таким образом. - Но: если погром 1905 горит в памяти твоей семьи и если в 1915 твоих единоплеменников из западных губерний изгоняли нагайками - то через каких-то 3-4 года ты мог отмстить иной взмах нагайки и револьвером. Не будем гадать, в какой степени евреи-коммунисты могли сознательно мстить России, уничтожать, дробить именно всё русское; но отрицать вовсе такое чувство - это отрицать какую-либо связь еврейского неравноправия при царе с участием евреев в большевизме, - связь, постоянно выдвигаемую.
   А вот И.М. Бикерман, стоя "перед фактом такого непомерного участия евреев в варварском разрушении" и, видимо, отвечая тем, кто числит за евреями право на месть за прежние гонения, - отвергает это право. "Ответственность за разрушительное усердие наших соплеменников перелагается на государство, преследованиями, гонениями толкавшее евреев на путь революции". Нет, говорит он: "Именно тем, кто как отвечает на давящее на него зло, отличается человек от человека и один человеческий коллектив от другого"59.
   Но и он же, озирая исторические судьбы еврейства в 1939, под находящей тучей ещё новой эпохи: "Выпуклое отличие евреев от окружающего мира состояло в том, что евреи могли быть только наковальней и никогда - молотом"60.
   Я не берусь углубиться в мировые исторические судьбы, не возьмусь спорить в таком объёме, но оговорюсь чётко: пусть бы даже во всю мировую историю было так, но с Восемнадцатого года в России и ещё затем лет пятнадцать - примкнувшие к революции евреи были также и молотом, - изрядной долей его массы.
   И тут - в наш переклик вступает Б. Пастернак. В "Докторе Живаго", правда уже после Второй Мировой войны и грянувшей еврейской Катастрофы, со всем горчайшим грузом её, со всем изменившимся мировоззрением, - но ведь в романе же держа в виду именно годы нашей революции, - он пишет об "этой стыдливой, приносящей одни бедствия, самоотверженной обособленности". И ещё: "их [евреев] слабость и неспособность отражать удары".
   Однако перед нашими глазами была одна и та же страна; в разных возрастах, но ведь мы жили в ней одни и те же 20-30-е годы. Современник тех лет должен бы окоснеть от недоумения: Пастернак не заметил (верю), что происходило? - Родители его, художник отец, пианистка мать, принадлежали к высококультурному кругу евреев, живших единой жизнью с русской интеллигенцией; он вырос уже и в немалой традиции: России и русской культуре щедро отдали себя братья Рубинштейны, пронзительный Левитан, тончайший Гершензон, философы Франк, Шестов. Вероятно, этот определённый выбор, эта высокая нераздельность служения и жизни казались Пастернаку нормой, а все уродливые и страшные отклонения от неё - просто не попадали в сетчатку его глаза.
   Но отпечатывались в тысячах других. Вот, свидетель тех же лет, опять Бикерман: "Слишком бросающееся в глаза участие евреев в большевицком бесновании приковывает к нам взор русского человека и взоры всего мира"61.
   Нет, не евреи были главной движущей силой Октябрьского переворота. Более того, он вовсе не был нужен российскому еврейству, получившему свободу в полноте - в период именно Февраля. Но, когда переворот уже совершился, активное молодое секуляризованное еврейство легко и быстро совершило перепрыг с коня на коня - и с не меньшей уверенностью погнало теперь и в большевицкой скачке.
   Конечно же не меламеды привели к тому. Но благоразумная часть еврейского народа - упустила головорезов. Так отщепилось - чуть ли не целое поколение. И поскакало впредь.
   Ища мотивы этого динамичного перескока еврейской молодёжи к новым победителям, Г. Ландау называет: "Здесь действовала и озлобленность против старого мира и отчуждённость, искусственно им поддержанная, от общероссийской государственной и бытовой жизни; действовал и своеобразный рационализм, столь часто присущий евреям", и "волевой натиск, в ничтожных душах превращающийся в пронырливость и дерзость"62.
   А есть и объяснения извинительные: "Материальные условия после большевицкого переворота создали такую обстановку, которая заставила евреев идти в большевики"63. Это объяснение весьма распространено: что "42% еврейского населения России занимались торговлей", теперь лишились её, - и создалась безвыходность, куда же податься? "Чтобы не умереть с голоду, они вынуждены были пойти на службу к правительству, часто не брезгуя никакой работой", вот даже начальственно-административной, пришлось идти в соваппарат, где "число служащих-евреев с самого начала октябрьской революции было велико"64.
   Не было выхода? А тем десяткам тысяч российских чиновников, отказавшихся служить большевизму, - разве было куда податься? Умереть с голоду? - а на что жили горожане не-евреи? Да ещё была ведь помощь Джойнта, ОРТа и подобное снабжение от щедрых евреев с Запада? Идти на службу в ЧК - это никогда не единственный выход. Есть по крайней мере ещё один - не идти, выстаивать.
   И получилось, вывел Пасманик, что "большевизм стал для голодающего еврейства городов таким же ремеслом, как раньше портняжество, маклерство и аптекарство"65.
   А если так, то можно ли с доброй совестью говорить и спустя 70 лет: для тех, кто "не хотели эмигрировать в Соединённые Штаты, чтобы стать американцами, и не хотели эмигрировать в Палестину, чтобы остаться евреями, - единственным выходом был коммунизм"66. Опять - единственным выходом.
   Вот это - и есть отречение от исторической ответственности...
   Существенней, весомей звучит: "Народ, претерпевший такие гонения", - это во всей исторической протяжённости, - "не мог не стать в значительной части своей носителем революционной интернационалистской доктрины социализма", ибо "она давала своим адептам-евреям надежду перестать быть изгоями", и на этой земле, а не в "призрачной Палестине праотцев". А дальше - "уже в ходе гражданской войны и сразу же после неё они, нередко более конкурентоспособные, чем выдвиженцы из коренных низов, заполнили много социальных пустот, созданных революцией... При этом они... в преобладающей части своей порывали со своей народной и духовной традицией", после чего "любые ассимилянты, особенно в период своего массового явления, да ещё в первом поколении, укореняются в относительно поверхностных слоях новой для них культуры"67.
   Однако же, спрашивают: как же "вековые традиции этой древней культуры оказались бессильными против увлечения варварскими революционными лозунгами большевизма"?68 Когда "над Россией... стрясся вместе с революцией социализм... - тогда не только эти евреи со всей своей численностью и энергией оказались на передовой волне разложения. Тогда остальное еврейство оказалось без сцепляющей идеи, - с недоуменным сочувствием к происходящему и недоуменной беспомощностью применительно к его результатам"69. Как же "значительные слои еврейства с восторгом, непростительным для народа тысячелетней истории разочарований, приняли революцию"? как же рационалистический "трезвый еврейский народ опьянел от революционной фразеологии"?70
   Пасманик упоминает (1924) и "тех евреев, которые громко заявляли о генетической связи между большевизмом и иудаизмом, которые громко хвастались широкими симпатиями еврейской массы к комиссародержавию"71. Правда, Пасманик и сам выделял "те пункты, в которых между иудаизмом и большевизмом на первый взгляд действительно может быть создано некоторое сближение... земное счастье и социальная справедливость... Иудаизм первый выдвинул эти два великих принципа"72.
   Содержательное обсуждение этого вопроса мы находим в англо-еврейской газете "Еврейская хроника" - в том самом 1919, ещё неостывшем революционном году. Некто Ментор, постоянный обозреватель этой газеты, писал, что неразумно евреям притворяться, будто у них нет никакой связи с большевизмом. Вот в Америке раввин д-р Иуда Магнес поддержал большевиков, значит, не счёл большевизм явлением, несовместимым с иудаизмом73. - И он же, спустя неделю: вообще большевизм - великое зло, но, парадоксально, и надежда человечества. Французская революция тоже была кровавой, но вот оправдана историей. Еврей по своей натуре - идеалист, и не только не удивительно, а, наоборот, логично, что он пошёл за обещаниями большевиков. "Значителен факт самого большевизма, значителен факт, что столь многие евреи стали большевиками; что идеалы большевизма во многих пунктах согласуются с высшими идеалами иудаизма, отчасти формировавшими базис для учения основателя христианства. Всё это думающий еврей должен рассмотреть тщательно. Безрассуден тот, кто видит в большевизме только отталкивающие аспекты..."74
   Однако: иудаизм прежде всего - не сознание ли единого великого Бога? и хотя бы только поэтому несовместим с безбожным большевизмом.
   Всё размышляя, всё ища мотивы столь обильного участия евреев в большевицком предприятии, И. Бикерман пишет: "Можно было бы перед лицом таких фактов отчаяться в будущем нашего народа, если бы мы не знали, что... из всех эпидемий самая страшная - словесная зараза. Почему еврейское сознание оказалось настолько восприимчивым к этого рода инфекции, об этом говорить было бы слишком долго". Причина "не только в обстоятельствах вчерашнего дня", но и "в унаследованных нами от седой древности представлениях, делающих еврея предрасположенным к заболеваниям легковесной и субверсивной [подрывной] идеологией"75.
   Присоединяется и С. Булгаков: "Духовное лицо еврейства в русском большевизме отнюдь не являет собой лика Израиля... Это есть в самом Израиле состояние ужасающего духовного кризиса, сопровождаемое к тому же озверением"76.
   Что же касается довода об испытанных в прошлом притеснениях как первопричине этого перескока, перехлына российских евреев к большевикам, то следует вспомнить ещё о двух коммунистических переворотах, почти синхронных с ленинским, - о баварском и венгерском. Читаем у И. Левина: "Количество евреев - участников большевистского режима в обеих этих странах огромно. В Баварии... мы находим среди комиссаров евреев Левина, Левина, Аксельрода, идеолога-анархиста Ландауэра, Эрнста Толлера". - А "число евреев - руководителей большевистского движения в Венгрии доходило до 95%... А между тем правовое положение евреев в Венгрии было прекрасным, никаких ограничений в правах евреев там уже давно не существовало, и, наоборот, евреи в Венгрии в культурном и экономическом отношениях занимали положение, при котором антисемиты уже могли говорить о еврейском засилии"77. Сюда можно добавить замечание современного выдающегося еврейского публициста в Америке, что и немецкие евреи "процветали и добились в Германии высокого положения"78. Так и тут - не гонения вынудили к революционности? и не погромы? (Но тут надо не упустить, что дрожжи переворота поддержаны и в Венгрии и в Баварии большевиками же, в лице распропагандированных "возвращающихся пленных". Тех двух переворотов мы ещё коснёмся в главе 16.)
   Всех тех повстанцев - и дальше, за океаном - объединил вспыхнувший и необузданный революционный интернационализм, порыв к революции - и мировой и "перманентной". А скорые успехи евреев в большевицком управлении не могли не быть замечены в Европе и в Соединённых Штатах; и - позорно - ими умилялись там. Американская еврейская общественность на переломе от Февраля к Октябрю не снизила своих симпатий к российской революции.
   
   
   
   Тем временем большевики не дремали в своих зарубежных финансовых операциях, главным образом через Стокгольм. Ещё от апрельского возврата Ленина в Россию текла им скрытая помощь от германских источников через шведский "Ниа банкен" Олофа Ашберга. Но и несколько российских банкиров, поспешивших от революции за границу, стали добровольными содействователями большевиков. Американский исследователь Энтони Саттон, сумевший, хоть и с опозданием в полвека, достичь важных архивных документов, сообщает нам, что, согласно отчёту 1918 года, направленному американским послом в Стокгольме в Государственный департамент, "одним из таких "большевицких банкиров"" стал скандально известный Дмитрий Рубинштейн, освобождённый из тюрьмы Февральской революцией, - он "перебрался в Стокгольм и стал финансовым агентом большевиков". - "Ещё одним "большевицким банкиром" стал Абрам Животовский, родственник Троцкого и Льва Каменева". В синдикат с Животовским входили: "Денисов из бывшего "Сибирского Банка", Каменка из "Азово-Донского Банка" и Давидов из "Банка для внешней торговли"". Другие "большевицкие банкиры" - Григорий Лессин, Штифтер, Яков Берлин и агент их Исидор Кон79.
   Между тем навстречу в Россию всё плыли из Америки те возвратники, отчасти задавненные, отчасти новоявленные "революционеры", мечтавшие теперь укреплять и строить Новый Счастливый Мир. О некоторых мы уже сказали в главе 14. Они плыли и плыли через океаны, месяц за месяцем, из нью-йоркского порта на восток, из сан-францискского на запад, кто в прошлом российские подданные, а были и прямо американские энтузиасты, не знающие русского языка.
   В 1919 А.В. Тыркова-Вильямс, в книге, изданной тогда в Англии, писала: "Среди большевицких направителей очень мало русских, т.е. мало людей, пропитанных всероссийской культурой и интересами русского народа... Наряду с явными иностранцами большевизм привлёк много приверженцев из числа эмигрантов, проживших много лет за границей. Некоторые никогда раньше не бывали в России. Среди них было особенно много евреев. Они говорили по-русски плохо. Народ, над которым они захватили власть, был им чужд, да они и вели себя как победители в покорённой стране". И если в царской России "евреев не допускали ни до каких постов"; "школы и государственная служба были им закрыты", то "в Советской Республике все комитеты и комиссариаты заполнены евреями. Они часто меняли свои еврейские имена на русские... Но этот маскарад никого не обманывал"80.
   В том же 1919, на тех сенатских слушаниях в комиссии Овермэна, слышим от Р.Б. Денниса, преподавателя университета в Иллинойсе, прибывшего в Россию в ноябре 1917, что, по его "мнению, совпадающему с мнением других американцев, англичан и французов... эти люди проявляли в России наибольшую жестокость и неумолимость в вопросе о расправе с буржуазией", - это слово тут употреблено не укоризненно, а буквально: то есть с городскими обывателями. - Другое показание: из тех, кто вёл "убийственную пропаганду" и в окопах, и в тылу, - некоторые "жили в Нью-Йорке, год или два тому назад" (то есть в 1917-1918)81.
   В феврале 1920 в лондонской "Sunday Herald" (в статье "Сионизм против большевизма: борьба за души еврейского народа") Уинстон Черчилль писал: "Теперь эта банда примечательных личностей из подполья больших городов Европы и Америки схватила за волосы и горло русский народ и сделалась неоспоримыми господами огромной Российской Империи"82.
   Среди этих приехавших из-за океана есть много известных имён, ещё более - неизвестных. Тут был и М.М. Грузенберг. Он побывал уже в Англии (где познакомился с Сун Ятсеном), долго жил в Штатах, "организовал в Чикаго школу для эмигрантов", в июле 1918 вернулся в Москву. В 1919 он уже - генеральный консул РСФСР в Мексике (на неё была большая революционная надежда, не зря и Троцкий потом причалит туда). С того же года он - в центральных органах Коминтерна. Поработал в Скандинавии, Швейцарии, арестован в Шотландии, а с 1923, с подсобным штатом разведчиков, под именем "Бородин", - в Китае, "главный политический советник ЦИК Гоминьдана", а между тем и продвигал Мао Цзедуна и Чжоу Эньлая. Однако - Чан Кайши раскусил подрывную работу Грузенберга-Бородина и в 1927 выслал из Китая. Но Грузенберг пережил в СССР все опасности 1937 года, в советско-германскую войну был (при Дридзо-Лозовском) главным редактором нашего отечественного Информбюро. А в 1951 году расстрелян83. (О расстрелянных в 30-х годах евреях-большевиках - в главе 19.)
   Тут был и Самуил Агурский, ставший одним из вождей Белоруссии, затем в 1938 арестованный, отбывал ссылку, - отец столь рано умершего публициста М. Агурского (далеко-о ушедшего от отцовской тропы)84. - Тут был и Соломон Слепак, видный коминтерновец, вернувшийся в 1919 через Владивосток, поучаствовавший там в кровавых делах, затем ездивший в 1921 в Китай заманивать Сун Ятсена на союз с коммунистами, - а сыну Владимиру придётся с мировым грохотом вырываться из того капкана, куда ринулся его отец за счастливым коммунизмом85. Таких, и ещё более парадоксальных, историй - сотни.
   Из эмиграции же потянулись и разрушители "буржуазной" еврейской культуры. Тут и скорые сочлены С. Диманштейна по Еврейскому Комиссариату - эсер Добковский, тот же Агурский, ещё и Кантор, Шапиро - "бывшие анархисты-эмигранты, прибывшие из Лондона и Нью-Йорка, отчуждённые от русского еврейства". Задача Комиссариата была: создать Центр еврейского коммунистического Движения. В августе 1918 ново-коммунистическая газета на идише "Дер Эмес" ("Правда") объявила "начало пролетарской диктатуры на еврейской улице"; тут же выступили против хедеров, Талмуд-Торы; в июне 1919, за подписью С. Агурского и Сталина, распущено центральное бюро еврейских общин86 - той консервативной части еврейства, которая не приняла большевицкой стороны.
   
   
   
   Остаётся верно наблюдение, что тяга евреев-социалистов была главным образом не к большевикам. Но - что же и где же эти другие партии? "Укреплению позиций евсекции... способствовал распад ряда старых еврейских политических партий... Бунд, сионисты-социалисты и поалей-ционисты раскололись, и значительная часть их вождей перешла в лагерь победителей и отреклась от идей демократического социализма", - такие вожди, как М. Рафес, М. Фрумкина-Эстер, А. Вайнштейн, М. Литваков87.
   Как? - и Бунд? Тот воинственнейший в революцию 1905 года Бунд, такой непримиримый даже к ленинской линии, такой принципиальный прежде насчёт культурно-национальной автономии евреев? Да, и он... "После установления советской власти руководство Бунда в России раскололось на правых и левых (1920). Значительная часть правых эмигрировала, а левые ликвидировали Бунд (1921) и частично были приняты в коммунистическую партию - РКПб"88. - Из бывших бундовцев: неуцепимый Давид Заславский - на десятилетия он станет язвительной звездою сталинской публицистики (ему поручат бичевать и Мандельштама, и Пастернака). - Ещё - братья Леплевские, Израиль и Григорий. (Израиль сразу, с 1918, и до остатка жизни окунётся в чекизм. Григорий с 1920 займёт видный пост в НКВД, даже и.о. зам. наркома, потом председатель Малого совнаркома РСФСР, в 1934-1939 - зам. Генерального прокурора СССР, в 1939 - репрессирован.) - И Соломон Котляр, сразу пошагавший в первые секретари Оренбургского, Вологодского, Терского губкома, Орловского окружкома компартии. - Или бундовец Абрам Хейфец: вернулся в Россию после февраля 1917, вошёл в президиум главного комитета Бунда на Украине, член ЦК Бунда, но в октябре 1917 - уже за большевиков, с 1919 - в головке Коминтерна89.
   К левым бундовцам присоединились после 1917 года левые части сионистов-социалистов и СЕРПа, а в 1919 вошли в РКП. Левое крыло Поалей-Цион - тоже, в 192190. (Ещё и в 1926 по партийной переписи РКП числилось до двух с половиной тысяч бывших бундистов. Конечно, иные из них потом попали под колесо: "при Сталине большинство их было подвергнуто жестоким преследованиям"91.)
   Бикерман восклицает: "Бунд, разыгрывавший роль представителя "еврейских рабочих масс", присоединился большей и более активной своей частью к большевикам"92.
   А Давид Азбель в своих мемуарах частично объясняет мотивы такого перехода по дяде своему, Арону Исааковичу Вайнштейну, крупному бундисту, только что упомянутому выше: "Он раньше других постиг, что его партия, так же как и другие социалистические партии, обречена на гибель... Понял он и другое: выжить и защитить интересы евреев он сможет только примкнув к большевикам"93.
   И - у скольких же был такой мотив перехода в коммунисты: 1) выжить; 2) защитить интересы евреев? На время - удавалось и то и другое.
   Не менее отметно, что после Октября и другие социалистические партии - эсеры и меньшевики, как мы знаем, имевшие евреев многочисленно в своём руководстве, - не стали каменной стеной против большевизма; пренебрежа даже тем, что большевики разогнали их Учредительное Собрание, - замялись, заколебались, тоже раскололись, объявляли то нейтралитет в Гражданской войне, то выжидание, а эсеры открыли большевикам участок Восточного Фронта и взялись разлагать белые тылы.
   Но и в числе лидеров рабочего сопротивления большевикам в 1918 встречаются еврейские имена; в числе 26, подписавших в Таганской тюрьме "Открытое письмо заключённых по делу Рабочего съезда" - еврейских имён, видимо, четверть94. И к этим меньшевикам большевики были беспощадны. Летом 1918 расстрел Р. Абрамовича, крупного меньшевицкого лидера, был остановлен лишь письмом Ленину из австрийской тюрьмы помилованного в Австрии Фридриха Адлера, убийцы австрийского премьера в 1916. - Стойко держались Григорий Биншток, Семён Вайнштейн - и после многих арестов высланы-таки за границу95.
   В феврале 1921 в Петрограде меньшевики хотя и поддерживали недовольство голодных и обманутых рабочих, хотя и подталкивали их к протестам и стачкам - но нерешительно. И не хватило у них смелости возглавить это движение в момент Кронштадтского восстания. А всё равно - пострадали.
   Немало мы знаем и меньшевиков, перешедших к большевикам, - эта лёгкость перемены партийного ярлыка. - "Примкнул" Борис Магидов (пошёл начальником политотделов 10-й армии, затем всего Донбасса, секретарём Полтавского, Самарского губкомов, инструктором ЦК). - Прямые перебежчики были: Абрам Деборин (и пошёл по вершинам красной профессуры, и всем нам морочил голову диаматом-истматом); Александр Гойхбарг (Сибревком, обвинитель на процессе колчаковских министров, в коллегии наркомюста и до председателя Малого совнаркома). И одни долго устаивали до ареста, как И. Ляховецкий-Майский96, другие - в большом числе раздавлены, начиная с процесса измышленного "Союзного бюро меньшевиков" в 1931 (туда попал и Гиммер-Суханов, теоретик тактики Исполнительного Комитета в марте 1917). Устроена была большая облава на них по всему Союзу.
   Из перемётчиков от эсеров можно отметить Якова Лившица (с 1919 - зампред Черниговской Губчека, потом Харьковской, затем и председатель Киевской Губчека, быстро продвигался, до зампреда ГПУ Украины). - Из перебежчиков от анархо-коммунистов выделился Лазарь Коган (армейский Особотдел, пом. нач. войск ВЧК, с 1930 - начальник ГУЛага, с 1931 - возглавил Беломорстрой НКВД.) - Встречаются и вовсе извилистые биографии: Илья Кит-Вийтенко, лейтенант австрийской армии, попал к русским в плен; с большевиков пошёл по младшим командным должностям ЧК-ГПУ, потом армейским, и в 30-е годы - один из реформаторов РККА. Сидел 20 лет97.
   А что ж - сионисты? Мы помним, что в 1906 они постановили и возгласили, что не могут остаться в стороне от общероссийской борьбы против самодержавного гнёта и активно включаются в неё. Вопреки этому, в мае 1918, при общероссийском гнёте никак уж не меньшем, - они объявили, что в вопросах внутрироссийской политики теперь будут нейтральны, "очевидно в надежде предотвратить" со стороны большевиков "обвинение в контрреволюционности"98. И сперва - сработало. Весь 1918 и половину 1919 не испытывали от большевиков стеснений, летом 1918 ещё провели в Москве всероссийский съезд еврейских общин, и в сотнях общин "Палестинскую неделю", без препятствий выходили их газеты, создан юношеский "Гехалуц"99. - Весной 1919 то там то здесь местные власти начали закрывать сионистскую прессу. А осенью 1919 иных сионистов брали под арест ("шпионаж в пользу Англии"). Весной 1920 сионисты устроили в Москве свою всероссийскую конференцию, - однако все участники её (90 человек) были посажены в Бутырки, некоторые получили и сроки - но отхлопотаны приехавшей из Америки Делегацией еврейских профсоюзов. "Президиум ВЧК объявил, что сионистская организация является контрреволюционной и её деятельность запрещается в Советской России... С того времени для сионистов началась пора подполья"100.
   Вдумчивый М. Хейфец уместно напоминает: ведь с Октябрьским переворотом точно совпала по времени и декларация Бальфура - первый реальный шаг на пути создания самостоятельной еврейской государственности. И что же? - "Часть еврейского поколения идёт путём Герцля и Жаботинского. Другая часть [и добавим: много большая] не выдержала искушения и пополняет банду Ленина-Троцкого-Сталина". (То самое, чего боялся Черчилль.) "Путь Герцля казался тогда далёким и почти нереальным. Путь Троцкого и Багрицкого позволял евреям выпрямиться сейчас, сразу же стать не просто равной нацией в России - но привилегированной"101.
   И тут виднейший перебежчик, конечно, Лев Мехлис (из "Поалей-Цион"). Карьера его широко известна: и в секретариате Сталина, и в редколлегии "Правды", и начальник Главного Политуправления Красной армии, и первый зам. наркома обороны, и нарком госконтроля и губитель нашего крымского десанта в 1942. И после членства в Оргбюро ЦК похоронен в кремлёвской стене102.
   Конечно, была значительная прослойка в российском еврействе, которая не приняла большевизма. Не ринулись в большевизм ни раввины, ни приват-доценты, ни известные врачи, ни масса обывателей. Тыркова пишет в том же месте своей книги, рядом: "Это еврейское преобладание среди советских властей приводило в отчаяние тех российских евреев, кто, вопреки жестокой несправедливости царского режима, видели в России свою родину, жили общей жизнью с русской интеллигенцией и вместе с нею отказывались как-либо сотрудничать с большевиками"103. - Но им не дан был тогда общественный голос, и эти страницы, естественно, заняты не их именами, а - победителями, взнуздавшими ход событий.
   Отдельно возвышаются два прославленных террористических акта, оба еврейскими руками, против большевиков в 1918: убийство Урицкого Леонидом Каннегиссером и покушение на Ленина Фанни Каплан. И с этой стороны тоже еврейская судьба - оказаться в числе первых. Ну, при стрельбе в Ленина скорей были эсеровские счёты. Но в отношении Каннегиссера, потомственного дворянина по наследству от деда, и принятого в юнкера с лета 1917 (кстати - приятель Сергея Есенина), я вполне принимаю объяснение Марка Алданова: что это было чувство еврея, желающего и перед русским народом и перед историей противопоставить именам Урицкого и Зиновьева - еврейское имя. В таком духе он, перед покушением, передал записку сестре: что мстит за Брестский мир; и от чувства унижения за участие евреев в установлении власти большевиков; и за казнь в ПетроЧека своего товарища по артучилищу.
   Надо сказать, в последнее время появились исследовательские статьи о сомнительных обстоятельствах обоих покушений104. Есть весьма убедительные соображения, что Фанни Каплан вовсе не стреляла в Ленина, а схвачена была для "закрытия следствия", удобная случайная жертва; и есть аргументы, что, мол, Каннегиссеру власти создали условия для такого выстрела. Во втором я очень сомневаюсь: ни ради какой провокации не стали бы большевики подставлять своего любимого председателя ЧК, - Но смущает, правда: каким образом в наступившем затем Красном Терроре, когда расстреливали по стране тысячи совсем невинных заложников, уж совсем посторонних к делу, - вся семья Каннегиссеров была выпущена из тюрьмы, а вскоре и за границу, - никак не по-большевицки! Или это какое же сильнейшее заступничество на самых большевицких верхах? - Из новейшей публикации узнаём даже, что родственники и друзья Л. Каннегиссера разрабатывали план вооружённого налёта на ПетроЧека, для освобождения Леонида, и все они были затем из-под ареста освобождены и продолжали жить в Петрограде непреследуемые. Объяснение такой милости большевицких властей усматривают в том, что они не хотели ссориться с влиятельными в Петрограде еврейскими кругами. Семья Каннегиссеров сохранила иудейское вероисповедание, а мать Леонида Розалия Эдуардовна на одном из допросов заявила, что Леонид убил Урицкого за то, что тот "ушёл от еврейства"105.
   Вот и ещё еврейское имя, до сих пор незаслуженно мало известное, не прославленное, как следовало бы: героя антибольшевицкого подполья Александра Абрамовича Виленкина, в свои 17 лет пошедшего добровольцем на войну 1914 года, в гусары; получившего 4 георгиевских креста, произведенного в офицеры, а к революции уже в штаб-ротмистра; в 1918 - он в подпольном "Союзе защиты Родины и свободы"; схвачен чекистами лишь потому, что после провала организации задержался уничтожать документы. Собранный, умный, энергичный, непримиримый к большевикам, он и в подпольи и в тюрьмах вдохновлял многих других на сопротивление - и, разумеется, расстрелян чекистами. (Данные о нём - от его соучастника по подполью 1918 и потом сокамерника в советской тюрьме в 1919 Василия Фёдоровича Клементьева, капитана русской армии.)106
   Этих борцов против большевизма - с какими бы то ни было побуждениями - мы помним и как евреев. Печально, что их оказалось мало. Как и всей соединённой белой силы в Гражданскую войну.
   
   
   
   Большевицкую победу укрепил и бытейный, неслышимый процесс: к занявшим большевицкие посты, а с ними и всякие жизненные преимущества, и особенно в столицах с "бесхозными" квартирами от бежавших "бывших" людей, - изо всей бывшей черты оседлости потекли и потекли родственники на житьё. Это - тот самый "великий исход". Г.А. Ландау пишет: "Евреи приблизились к власти и заняли различные государственные "высоты"... Заняв эти места, естественно, что - как и всякий общественный слой - они уже чисто бытовым образом потащили за собой своих родных, знакомых, друзей детства, подруг молодости... Совершенно естественный процесс предоставления должностей людям, которых знаешь, которым доверяешь, которым покровительствуешь, наконец, которые надоедают и обступают, пользуясь знакомством, родством и связями, необычайно умножил число евреев в советском аппарате"107. - Не говорим уже, сколько родни понаехало к жене Зиновьева Лилиной, и о легендарно-щедрой раздаче Зиновьевым постов "своим". Это - только яркая точка, а перемещения были, неслышимые, не сразу заметные, - и в десятках тысяч персон. Одесса массами переезжала в Москву. (Да ведь и Троцкий снабдил подмосковным совхозом своего не слишком любимого отца.) - Перемещения эти можно проследить и по биографиям. Вот у Давида (не смешивать с Марком) Азбеля. В 1919 он, пареньком, беспрепятственно переехал из родного Чернигова в Москву. Уже у него были тут две тёти, - сперва к одной (в Гагаринский переулок, к уже упомянутой тёте Иде, "преуспевающей купчихе первой гильдии", а муж её - вернулся из Америки); потом к другой, тёте Леле, в "1-й Дом Советов" ("Националь"), где жила крупная советская знать. Шутка их соседа, прославленного позже Ульриха: "Странно, почему в "Национале" не открыть синагогу. Ведь здесь живут почти одни евреи". Переехавшая из Петербурга советская элита расселилась и во 2-м Доме Советов ("Метрополь"), в 3-м (семинария в Божедомском пер.), 4-м (Моховая-Воздвиженка) и 5-м (Шереметьевский пер.): ресторан для обитателей дома, а "из закрытого распределителя получали обильные пайки. Икра, сыр, масло, балыки не сходили со стола" (это 1920 год). - "Всё было специальное, специально для новой элиты: детские сады, школы, клубы, библиотеки". (В 1921/22, году поволжского смертного голода и помощи АРА, - в их "опытно-показательной" школе столовая из того фонда АРА с ""американскими завтраками": сладкой рисовой кашей, какао, белым хлебом и омлетом". И "никто не помнил о том, как только что горланили [на уроках], что всех буржуа нужно вздёрнуть на фонари".) "Мальчишки из соседних домов ненавидели "домсоветовских" и при первой возможности их нещадно били". - Приходит НЭП, "обитатели "Националя" стали... переселяться в комфортабельные квартиры, особняки, принадлежавшие ранее аристократам и буржуазии". В 1921 "предстояло лето в душной Москве"? Так пригласили на дачу под Москвой, в конфискованную усадьбу. А там "всё осталось, как при бывших владельцах". Только ещё огораживали их высокими заборами, ставили охрану у ворот. Комиссарши с детьми начали ездить на лучшие заграничные курорты. - При тогдашней разрухе, нехватке и укрытии товаров - занялись выгодной перепродажей и спекуляцией, "Скупив за бесценок огромное количество мануфактуры у бежавших за границу купцов", тётя Ида и дядя Миша тайно продавали её, стали, "вероятно, самыми богатыми людьми в Москве", - но в 1926 его посадили, на 5 лет, за "экономическую контрреволюцию". В конце НЭПа ему добавили ещё 10 лет лагерей108.
   А ещё, "когда большевики стали "правительством", тогда к ним потянулись и всякие другие представители еврейского люмпенпролетариата, впервые увидевшего возможность устроиться у казённого пирога"109. - А так как официально запрещена была открытая торговля и частное предпринимательство, то во многих еврейских семьях произошёл переворот в семейном быту: "по большей части зрелые люди деградировали, а мальчишки и девчёнки, лишённые духовного и социального "балласта", делая карьеру, оказывались кормильцами своих старших... Отсюда сугубое количество евреев в советском аппарате". Заметим: автор не оправдывает этот процесс как "единственный выход", а с горечью видит главное: "этот разрушительный процесс не встретил надлежащего сопротивления в еврейской среде", но нашёл "охочих исполнителей и сочувственную почву"110.
   Так множество евреев вступало в советский правящий класс.
   И могло ли это, как бы ни было укрыто, не проступить явственно для русских низов?
   И чем же отвечал на это обыватель? Или прибаутками: "Роза из Совнархоза, муж Хайки из Чрезвычайки". Или анекдотами, засеявшими Москву уже с Восемнадцатого года: "чай Высоцкого, сахар Бродского, Россия Троцкого". - А с Украины отдавалось: "Гоп, мои гречаники! - уси жиды начальники!"
   И такой пополз негласный лозунг: "Советы - без жидов!"
   С тревогой писали в 1924 году соавторы сборника "Россия и евреи": ясно, "что не все евреи - большевики и не все большевики - евреи, но не приходится теперь также долго доказывать непомерное и непомерно-рьяное участие евреев в истязании полуживой России большевиками. Обстоятельно, наоборот, нужно выяснить, как это участие евреев в губительном деле должно отразиться в сознании русского народа. Русский человек никогда прежде не видал еврея у власти"111.
   А теперь - увидал на каждом шагу. И во власти - жестокой и неограниченной.
   "Во всём вопросе об ответственности еврейства за большевиков-евреев мы должны прежде всего считаться с психологией неевреев, всех тех русских людей, которые непосредственно пострадали от злодейств... Те еврейские общественные деятели, которые хотят предупредить кровавые трагедии в будущем... спасти русское еврейство от погромов, должны с этим фактом считаться"112. - "Надо понять психологию русских людей, когда они вдруг должны чувствовать над собой власть всей этой поганой мрази, заносчивой и грубой, самоуверенной и нахальной"113.
   Не для счётов нужно помнить историю. Не для взаимных обвинений - а чтобы объяснить, как же сталось такое непомерное участие евреев в восхождении (1918) государства - не только нечувствительного к русскому народу, не только неслиянного с русской историей, но и несущего все крайности террора своему населению.
   Вопрос еврейского участия в большевиках - это не вопрос "чужеродства" или "инородства" этой власти. Когда мы говорим об обилии еврейских имён в управлении революционной Россией - это ведь картина не новая: а сколько германских и остзейских имён полтора-два века состояли в управлении Россией царской? Вопрос: в каком направлении для страны и народа эта власть действовала?
   Однако, размышляет Д. Пасманик: "Пусть все вдумчивые русские люди ответят на один вопрос: мог бы большевизм, даже с Лениным во главе, победить, если бы в России было сытое, обеспеченное землёй и культурное крестьянство? Могли ли бы тогда все "Сионские мудрецы" вместе взятые, и даже с Троцким во главе, произвести великую смуту в России?"114 - Он прав: не могли бы, конечно.
   Но размышлять о евреях-большевиках - евреям бы первей, чем русским. Евреев этот отрезок истории должен бы затрагивать сильно, и по сегодняшний день. Именно в духе трезвого исторического взгляда, не ответить бы на массовое участие евреев в большевицком управлении и в большевицких зверствах - отмахом: то были подонки, оторванные от еврейства, - почему мы должны за них отвечать, одни за других?
   Д.М. Штурман справедливо напоминает мне мои слова обо всех коммунистических вожаках любой нации: "все они ушли от своей национальности, предавшись бесчеловечью"115. Верно. Но верны и слова Пасманика в 20-е годы: "Мы не можем ограничиться заявлением, что еврейский народ не отвечает за те или иные действия отдельных его членов. Мы отвечаем за Троцкого, пока мы от него не отгородились"116. А отгородиться - не значит отмахнуться, наоборот: отречься от их действий - и до самого конца, и научиться на этом уроке.
   Внимательно работав над биографией Троцкого, я согласен с мнением, что у него не было специфически-еврейских горячих привязанностей, а наоборот - ярый интернационализм. Так такого бы соплеменника - легче всего осудить? Но уже с восхода звезды Троцкого, с осени 1917, он стал для слишком многих предметом гордости, и чуть ли не кумиром радикально-левых кругов американского еврейства.
   Да что там американского! В 50-е годы сидел со мной в лагере, ещё тогда юноша, Владимир Гершуни - страстный социалист, интернационалист, не было в нём никакого оттенка не то что религиозности, но, кажется, даже и еврейского сознания. В 60-е годы мы встречались на воле, и по какому-то поводу он дал мне свои заметки. И в них: что Троцкий - Прометей Октября, да не почему-нибудь, а прямо потому, что Троцкий - еврей: "Он был Прометеем не потому, что таким уродился, но потому, что он - дитя народа-Прометея, который, не будь он прикован к скале тупой злобы цепями тайной и явной вражды, ещё не столько бы сделал для человечества".
   "Все исследователи, не одобряющие участие евреев в революции, склонны не признавать за этими евреями их национальности. Те же, - и среди них многие израильские историки, - кто интерпретируют еврейскую гегемонию как победу еврейского духа, восторженно превозносят их принадлежность к еврейству"117.
   Уже и в 20-х годах, сразу после Гражданской войны, звучали отречные доводы. В сборнике "Россия и евреи" их разбирал И.О. Левин (евреев среди большевиков не так много; и нет оснований всему народу отвечать за отдельных его членов; евреев преследовали в царской России - и вот поэтому... а в Гражданскую войну у большевиков искали защиты от погромов - и вот поэтому...) - и тогда же отвечал, что речь ведь идёт "об ответственности не уголовной", неизбежно персональной, а об ответственности моральной118.
   Пасманик не считал, что от такой моральной ответственности можно будет отмыться. Всё же он искал здесь такое утешение: "Почему еврейская масса должна отвечать за мерзости отдельных евреев-комиссаров? Это, несомненно, глубоко несправедливо. Но... наложение на евреев круговой ответственности доказывает лишь, что признаётся наличие особой еврейской народности. В тот момент, когда евреи перестанут быть народностью, когда они превратятся в русских, немцев, англичан иудейского вероисповедания, они освободятся от тягот круговой поруки"119.
   Однако XX век показал нам именно признание еврейской народности, с якорем в Израиле. А круговая ответственность народа - и ведь русского тоже - неотъемлема от его способности построить достойную жизнь.
   Да, много доводов - почему евреи пошли в большевики (а в Гражданской войне увидим и ещё новые веские). Однако, если у русских евреев память об этом периоде останется в первую очередь оправдательной, - потерян, понижен будет уровень еврейского самопонимания.
   Так ведь и немцы могли отговариваться за гитлеровское время: "то были не настоящие немцы, а по донки", они нас не спрашивали. Однако приходится каждому народу морально отвечать за всё своё прошлое - и за то, которое позорно. И как отвечать? Попыткой осмыслить - почему такое было допущено? в чём здесь наша ошибка? и возможно ли это опять?
   В этом-то духе еврейскому народу и следует отвечать и за своих революционных головорезов, и за готовные шеренги, пошедшие к ним на службу. Не перед другими народами отвечать, а перед собой и перед своим сознанием, перед Богом. - Как и мы, русские, должны отвечать и за погромы, и за тех беспощадных крестьян-поджигателей, за тех обезумелых революционных солдат, и за зверей-матросов. (О них, думаю, я сказал достаточно выпукло в "Красном Колесе". Ну, добавлю здесь один пример: вот тот красногвардеец Басов, конвоир Шингарёва, народного заступника и правдолюбца, - сперва взявший у сестры арестанта деньги на чай и в оплату за конвоирование его из Петропавловки в Мариинскую больницу, то есть за то, что не дал Шингарёву ни минуты свободы, - и через несколько часов, в ту же ночь, приведший в больницу матросов: застрелить его и Кокошкина120. В этом мерзком типе - сколько же нашего!!)
   Отвечать, как отвечаем же мы за членов своей семьи.
   А если снять ответственность за действия своих одноплеменников, то и понятие нации вообще теряет всякий живой смысл.
   
   К ГЛАВЕ 16
   В ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ
   
   1 Краткая Еврейская Энциклопедия (далее - КЕЭ). Иерусалим: Общество по исследованию еврейских общин, 1994. Т. 7, с. 399.
   2 Д.С. Пасманик. Русская революция и еврейство: (Большевизм и иудаизм). Париж, 1923, с. 155.
   3 С. Грингауз. Еврейская национальная автономия в Литве и других странах Прибалтики // Книга о русском еврействе, 1917-1967 (далее 1968, КРЕ-2). Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, с. 46.
   4 КЕЭ, т. 2, с. 312.
   5 Известия, 1920, 12 октября, с. 1.
   6 Н. Ленин. О еврейском вопросе в России / Введение С. Диманштейна. М.: Пролетарий, 1924, с. 17-18.
   7 Leonard Schapiro. The Role of the Jews in the Russian Revolutionary Movement // The Slavonic and East European Review, vol. 40, London: Athlone Press, 1961- 62, p. 164.
   8 М. Хейфец. Наши общие уроки // "22": Общественно-политический и литературный журнал еврейской интеллигенции из СССР в Израиле. Тель-Авив, 1980, № 14, с. 162.
   9 Еврейская трибуна: Еженедельник, посвящённый интересам русских евреев. Париж, 1923, 7 сентября, с. 1.
   10 Д. Шуб. Евреи в русской революции // Еврейский мир: Сб. 2 (далее - ЕМ-2). Нью-Йорк: Союз русских евреев в Нью-Йорке, 1944, с. 142.
   11 Ю. Ларин. Евреи и антисемитизм в СССР. М.; Л.: ГИЗ, 1929, с. 260-262.
   12 Д.С. Пасманик. Чего же мы добиваемся? // Россия и евреи: Сб. 1 (далее - РиЕ) / Отечественное объединение русских евреев за границей. Париж: YMCA-Press, 1978, с. 212 [1-е изд. - Берлин: Основа, 1924].
   13 S. Tonjoroff. Jews in World Reconstruction // The American Hebrew: The National Jewish Weekly, 1920, September 10, p. 507.
   14 Литературный курьер: [Ежеквартальник, США], 1985, № 11, с. 67.
   15 М. Агурский. Идеология национал-большевизма. Париж: YMCA-Press, 1980, с. 264.
   16 С. Цирюльников. СССР, евреи и Израиль // Время и мы (далее - ВМ): Международный журнал литературы и общественных проблем. Нью-Йорк, 1987, № 96, с. 155.
   17 Leonard Schapiro. The Role of the Jews... / / The Slavonic and East European Review, vol.40, 1961-62, p. 164-165.
   18 М. Агурский. Идеология национал-большевизма, с. 264.
   19 Октябрьская революция перед судом американских сенаторов: Официальный отчёт "овермэнской комиссии" Сената (далее - Овермэн). М.;Л.: ГИЗ, 1927, с.7.
   20 Роберт Конквест. Большой террор / Пер. с англ. Firenze: Edizioni Aurora, 1974, с. 192.
   21 День, 1917, 5декабря, с. 2.
   22 С.С. Маслов. Россия после четырёх лет революции. Париж: Русская печать, 1922. Кн. 2, с. 190.
   23 С.Е. Трубецкой. Минувшее. Париж: YMCA-Press, 1989, с. 195-196. - Всероссийская Мемуарная Библиотека (ВМБ). Серия: Наше недавнее, [вып.] 10.
   24 Русская воля, 1917, 8 июля, вечерн. вып., с. 4.
   25 Большевики: Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 год бывш. Московского Охранного Отделения / Сост. М.А. Цявловский, с дополн. справками A.M. Серебренникова (далее - Большевики, 1903-1916). Нью-Йорк: Телекс, 1990, с. 318.
   26 КЕЭ, т. 5, с. 476.
   27 КЕЭ, т. 6, с. 124.
   28 Российская Еврейская Энциклопедия (далее - РЕЭ). 2-е изд., испр. и доп. М., 1994. Т. 1, с. 267.
   29 Нижегородский Партархив. Ф. 1, оп. 1, ед. хр. 66, л. 3, 12 и др.
   30 Ю. Ларин. Евреи и антисемитизм в СССР, с. 258.
   31 Большевики, 1903-1916, с. 340; РЕЭ, т. 1, с. 100-101, 376, 427, 465-466; т. 2, с. 51, с. 61, 321, 482; т. 3, с. 306.
   32 РЕЭ, т. 1, с. 160, 250, 234, 483, 502, 533; т. 3, с.260.
   33 Земля сибирская, дальневосточная, Омск, 1993, № 5-6 (май-июнь), с. 35-37.
   34 Известия, 1931, 7 апреля, с. 2.
   35 Известия, 1928, 6 марта, с. 5; РЕЭ, т. 2, с. 295-296.
   36 Ив. Наживин. Записки о революции. Вена, 1921, с. 93.
   37 П.И. Негретов. В.Г. Короленко: Летопись жизни и творчества, 1917-1921 / Под ред. А.В.Храбровицкого. Москва: Книга, 1990, с. 97, 106.
   38 Г. Аронсон. Еврейская общественность в России в 1917-1918 // КРЕ-2, 1968, с. 16.
   39 Большевики, 1903-1916, с. 283-284.
   40 Лев Троцкий. Дневники и письма. Нью-Йорк: Эрмитаж, 1986, с. 101.
   41 Михаил Хейфец. Цареубийство в 1918 году. Книготоварищество "Москва-Иерусалим", 1991, с.246-247, 258, 268-271.
   42 Там же, с. 355.
   43 Там же, с. 246, 378 - 380.
   44 Известия, 1918, 28 апреля, с. 4.
   45 Ю.Ларин. Евреи и антисемитизм в СССР*, с. 7-8 (со ссылкой на: С. Агурский. Еврейский рабочий в коммунистическом движении. Минск: ГИЗ, 1926, с. 155).
   46 Известия, 1918, 27 июня, с. 4.
   47 Ю. Ларин. Евреи и антисемитизм в СССР, с. 259.
   48 Н.Ленин. О еврейском вопросе в России. М.: Пролетарий, 1924, с. 17-18.
   49 КЕЭ, т. 4, с. 766.
   50 Церковные ведомости, Пг., 1918, № 1(5 января), с. 38.
   51 А. Меньшой. "Бей жидов!" // Правда, 1919, 3 июля, с. 1.
   52 Следственное дело Патриарха Тихона. Сб. документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М., 2000, док. № 58, с. 600-604.
   53 ГАРФ. Ф. 130, оп. 4, ед. хр. 94, л. 1. - Протокол заседания Малого Совета от 2 сентября 1920 г. № 546.
   54 ГАРФ. Ф. 1235, оп. 56, д. 26, л. 43.
   55 С.С. Маслов. Россия после четырёх лет революции. Кн. 2, с. 43.
   56 Сергий Булгаков. Христианство и еврейский вопрос. Париж: YMCA-Press, 1991, с. 76.
   57 Сергий Булгаков. Христианство и еврейский вопрос, с. 98, 121,124.
   58 Д.С. Пасманик. Русская революция и еврейство, с. 156.
   59 И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 25.
   60 Он же. К самопознанию еврея: Чем мы были, чем мы стали, чем мы должны быть. Париж, 1939, с. 42.
   61 И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 14-15.
   62 Г.А. Ландау. Революционные идеи в еврейской общественности // РиЕ, с. 117.
   63 Д.С. Пасманик. Русская революция и еврейство, с, 156.
   64 Д. Шуб. Евреи в русской революции //ЕМ- 2, с. 143.
   65 Д. С. Пасманик. Русская революция и еврейство, с. 157.
   66 Ш. Авинери. Возвращение в историю // "22", 1990, № 73, с. 112.
   67 Д. Штурман. О национальных фобиях // "22", 1989, №68, с. 149-150.
   68 И.О. Левин. Евреи в революции // РиЕ, с. 127.
   69 Г.А. Ландау. Революционные идеи в еврейской общественности // РиЕ, с. 109.
   70 Д.О. Линский. О национальном самосознании русского еврея // РиЕ, с. 145, 146.
   71 Д.С. Пасманик. Чего же мы добиваемся? // РиЕ, с. 225.
   72 Он же. Русская революция и еврейство, с. 129.
   73 The Jewish Chronicle, 1919, March, 28, p. 10.
   74 Mentor. Peace, War - and Bolshevism // The Jewish Chronicle, 1919, April 4, p. 7.
   75 И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 34.
   76 Сергий Булгаков. Христианство и еврейский вопрос, с. 124-125.
   77 И.О. Левин. Евреи в революции // РиЕ, с. 125, 126.
   78 Норман Подгорец. Евреи в современном мире: [Интервью] // ВМ. Нью-Йорк, 1985, № 86, с. 113.
   79 Э. Саттон. Уолл-стрит и большевицкая революция / Пер. с англ. М., 1998. с. 141-142.
   80 Ariadna Tyrkova-Williams. From Liberty to Brest-Litovsk. London: Macmillan and Co., 1919, p. 297-299.
   81 Овермэн, с. 22-23, 26-27.
   82 Дж. Мюллер. Диалектика трагедии: антисемитизм и коммунизм в Центральной и Восточной Европе* // "22", 1990, № 73, с. 96; см. также: Еврейская трибуна, 1920, № 10, с. 3.
   83 РЕЭ, т. 1, с. 154.
   84 Там же, с. 22.
   85 Chaim Potok. The Gates of November: Chronicles of the Slepak Family. New York: Alfred A. Knopf, 1996, p. 37, 44-45.
   86 Г. Аронсон. Еврейский вопрос в эпоху Сталина // КРЕ-2, с. 133-135.
   87 Там же, с. 135-136.
   88 КЕЭ, т. 1, с. 560.
   89 РЕЭ, т. 1, с. 478; т. 2, с. 78, 163; т.З, с. 286.
   90 С. Диманштейн. Революционное движение среди евреев // 1905: История революционного движения в отдельных очерках / Под ред. М.Н. Покровского. М.; Л.: ГИЗ, 1927. Т. 3. Вып. 1, с. 125.
   91 КЕЭ, т. 1, с. 560.
   92 И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 44.
   93 Д. Азбель. До, вовремя и после // ВМ, Нью-Йорк, 1989, № 104, с. 231.
   94 Независимое рабочее движение в 1918 году: Документы и материалы / Сост. М. Бернштам. Париж: YMCA-Press, 1981, с. 291-293. - Исследования Новейшей Русской Истории (ИНРИ), [т.] 2.
   95 РЕЭ, т. 1, с. 135-136, 199-200.
   96 Там же, с. 331,419; т. 2, с. 221-222, 230.
   97 РЕЭ, т. 2, с. 36, 51-52, 176.
   98 И.Б. Шехтман. Советская Россия, сионизм и Израиль // КРЕ-2, с. 317.
   99 Там же, с. 315.
   100 С. Гепштейн. Русские сионисты в борьбе за Палестину // КРЕ-2, с. 390-392.
   101 М. Хейфец. Наши общие уроки // "22", 1980, № 14, с. 162.
   102 РЕЭ, т. 2, с. 276-277.
   103 Ariadna Tyrkova-Wuliams. From Liberty to Brest-Litovsk, p. 299.
   104 Б. Орлов. Миф о Фанни Каплан // ВМ, 1975, № 2; Г.Нилов. Урицкий, Володарский и другие // Страна и мир: Обществ.-политический, экономический и культурно-философский журнал. Мюнхен, 1989, №6.
   105 Николай Коняев. Он убивал, словно писал стихотворение// Дон, Ростов н/Д, 1995, № 10, с. 240-241, 250-252.
   106 В.Ф. Клементьев. В большевицкой Москве (1918-1920). М.: Русский путь, 1998, с. 241-245. - Всероссийская Мемуарная Библиотека (ВМБ). Серия: Наше недавнее, [вып.] 3 .
   107 Г.А. Ландау. Революционные идеи в еврейской общественности // РиЕ, с. 110.
   108 Д. Азбель. До, во время и после //ВМ, Нью-Йорк, 1989, № 104, с. 192-196, 199, 203, 209, 223, 225-226.
   109 B.C. Мандель. Консервативные и разрушительные элементы в еврействе // РиЕ, с. 200.
   110 Г.А. Ландау. Революционные идеи в еврейской общественности // РиЕ, с. 111-112.
   111 И.М. Бикерман. Россия и русское еврейство // РиЕ, с. 22.
   112 Д.С. Пасманик. Чего же мы добиваемся? // РиЕ, с. 212.
   113 Он же. Русская революция и еврейство, с. 200.
   114 Д.С. Пасманик. Русская революция и еврейство, с. 157.
   115 Д. Штурман. Городу и миру. Париж; Нью-Йорк: Третья волна, 1988, с. 357.
   116 Д.С. Пасманик. Русская революция и еврейство, с. 11.
   117 Sonja Margolina. Das Ende der Lugen: Rufiland und die Juden im20. Jahrhundert. Berlin: Siedler Verlag, 1992, S. 99-100.
   118 И.О. Левин. Евреи в революции // РиЕ, с. 123.
   119 Д.С. Пасманик. Русская революция и еврейство, с. 198
   120 А.И. Шингарёва. [Послесловие] // Дневник А.И. Шингарёва. Как это было: Петропавловская крепость 27.XI.1917- 5.1.1918. 2-е изд., М., 1918, с. 66-68.